Празднества по случаю коронации продолжились вечером в Кремлевском дворце, а затем балом на приеме у французского посла. Многие ожидали, что если бал не будет отменен, то, по крайней мере, состоится без государя. По словам Сергея Александровича, хотя Николаю II и советовали не приезжать на бал, однако царь высказался, что хотя Ходынская катастрофа – это величайшее несчастье, однако не должно омрачать праздника коронации. Николай II открыл бал с графиней Монтебелло (женой посланника), а Александра Федоровна танцевала с графом. Генерал Алексей Куропаткин в своих дневниках писал о реакции представителей царской фамилии на случившееся: «Великий князь Владимир Александрович сам возобновил со мною разговор, передав сказанные ему в этот вечер слова герцога Эдинбургского, что при праздновании 50-летия царствования Виктории было 2 500 человек убитых и несколько тысяч раненых, и никто этим не смущался». С.С. Окрейц утверждал: «Молодой турецкий бей настаивал на оригинальной, чисто турецкой точке зрения: пять или двадцать тысяч погибли – это не суть важно»88.

В целом анализируя Ходынскую трагедию и отвечая на вопрос о том, что явилось причиной гибели такого количества людей – водка или случайность, можно сделать следующий вывод – и то, и другое. Да, если бы ямы и колодцы засыпали, то жертв было бы меньше, но они все равно бы были, так как сработали бы другие обстоятельства. В данной катастрофе не было какой-то одной ошибки, это был целый комплекс негативный обстоятельств: просчеты великого князя Сергея Александровича (его после этих событий стали звать «князем Ходынским», а Николай II получил прозвище «Кровавый») и других высших чиновников, недоработка полиции, но, безусловно, и то, что часть пришедших на торжества были в нетрезвом состоянии. Конечно же, не все они были пьяными, а определенная часть, возможно, и не слишком большая. Описания различных народных празднеств и гуляний, которые приводятся выше, это косвенно подтверждают. К сожалению, праздники в России редко обходятся без алкоголя. При этом погибли не только пьяные, но и совершенно трезвые люди, которые просто пришли на коронационные торжества и стали жертвами обстоятельств.

Социально-экономическое развитие России на рубеже веков было весьма противоречивым. Ее население насчитывало около 130 млн человек. Размещено оно было по территории страны крайне неравномерно. Почти 90 % населения проживало в европейской части, за Уралом проживало всего 13,5 млн человек, из них 7 млн – в Казахстане и Средней Азии. Страна оставалась преимущественно аграрной. В городах проживало всего 14,7 млн человек. Однако темпы промышленного развития были высокими. В 1890-х гг. страна переживала промышленный подъем, объем промышленного производства увеличился в 2 раза. Определенные изменения происходили и в винокуренном производстве. В ее реализации начали появляться определенные недостатки. Так, по мнению исследователя питейной политике А.Б. Петрищева, при внедрении акцизной системы «в первое время шло довольно гладко. Но затем и полиция, и кабатчики, и акцизные надзиратели быстро приспособились к новому порядку. Начав с того, что кабатчики имели так называемые льготные градусы. Хоть и полагалось, чтобы водка была 40 градусов, но так как спирт летуч и теряет крепость даже при переливании из одной посуды в другую, то было установлено, что кабатчик не отвечает, если водка имеет не 40 градусов, а на несколько десятых градуса меньше. Многие оптовые склады этим воспользовались и стали отпускать в кабаки водку, вместо 40 градусов, в 39,1, 39,7 и т. д. А дабы акцизные смотрели на это сквозь пальцы, от складчика им было положено "жалованье", как во времена откупа. А получивши жалованье от складчика, акцизные снисходительно относились и к тем кабакам, которые покупают у него водку. Кабатчики поняли, что это дело выгодное. И местами установилось так, что целовальники платили складчику "на акциз", а складчик лишь распределял деньги между акцизными. Далее, целовальник не имел права продавать водку по ночам, не имел права давать водку под заклады, не имел права устраивать игры в карты. Но в действительности и ночная торговля быстро процвела, и заклады принимались, и многие кабаки обратились в выгодные притоны. Все это в России устроить довольно легко: стоит лишь платить "жалованье" городовым, околоточным, приставам, и прочим полицейским чинам. А задобривши полицию, каждый мог действовать, как ему заблагорассудится. Бывали случаи, что кабатчик самовольно вызывал солдат из казармы "для усмирения взбунтовавшихся покупателей". И солдаты по зову этому приходили и усмиряли. Таким образом, значение кабака всецело зависело от личных качеств целовальника. Если целовальник совестливый человек, то в его кабаке было мирно; одни собирались сюда, чтобы выпить, а другие просто, чтобы побеседовать, провести время. Такие кабаки являлись как бы клубами для малоимущих людей. Но целовальник мог из своего заведения сделать не только игорный, но и разбойничий притон: и этим выгодным делом можно было заниматься безнаказанно, стоило лишь давать хорошие взятки полиции. А так как в самодержавном государстве полиция безнаказанна, то не мудрено, что большая часть кабаков превратилась в притоны, где людей спаивали и обирали. Правительство пыталось с этим бороться. Но оно сваливало вину не на полицию, а на кабатчиков. При Александре III был издан новый закон: чтобы вино распивочно продавалось только из трактиров (а за право иметь трактир назначена высокая плата, – несколько сот рублей в год), а из обыкновенных кабаков, переименованных в ренсковые погреба, разрешалось продавать водку только навынос; кроме того, были заведены особые "винные лавки", откуда разрешалось продавать водку навынос только в запечатанной посуде. Надеялись, что если в кабаке нет в продаже распивочной, то не будет и притонов. Этот закон значительно увеличил доходы полиции. Но в ренсковых погребах и даже в винных лавках часто велась такая же "распивочная торговля", как и в трактирах»