Первая российская казенная алкогольная монополия в России начала учреждаться с 1448 г. Иваном III, причем не только на производство и продажу хлебного вина, но и на все прочие спиртные напитки – мед и пиво81. С 1474 г. производство алкогольных продуктов становится прочной (фиксируемой документально) государственной, царской регалией. С этого времени дозволялось «варить питья» только для домашнего употребления по семейным праздникам, но с непременным условием уплаты специальной пошлины («явки»). Явочное питье полагалось выпить за 3–5 дней, иначе оно могло быть конфисковано.

Согласно легенде в середине XV в. монах Исидор из Чудова монастыря создал рецепт первой русской водки (Считается, что название этого монастыря происходит от посвящения соборного храма во имя Чуда святого Архистратига Михаила в Хонех. Храм этот находился на территории Кремля с 1365 г. и был разрушен в ночь на 17 декабря 1929 г., чтобы освободить место для размещения военной школы, где проходили обучение кремлевские курсанты). Этот грек из Фессалии до 1437 г. был игуменом монастыря святого Димитрия в Константинополе, участвовал в посольстве византийского императора на Базельском Соборе католической церкви в 1434 г., где было принято решение о созыве специального Собора для объединения греко-православной и католической церквей.

В 1437 г. Исидор был рукоположен (посвящен) Константинопольским патриархом Иосифом на Русскую митрополию, так как до момента учреждения патриаршества Русская церковь возглавлялась митрополитами. До середины XV в. она относилась к Константинопольскому патриархату и не имела самостоятельного управления. После падения Византии Московская митрополия обрела церковную независимость от Константинопольского патриархата. Его назначение в Россию имело определенную цель – склонить русских к участию в Соборе по объединению христианских церквей. В Москве Исидор был принят неохотно, так как на Московскую митрополию был избран другой кандидат, из русских, который был отправлен в Константинополь для посвящения.

Прибыв в Москву, Исидор сразу же заговорил о предстоящем Соборе в Италии и выразил желание поехать на него в качестве представителя Русской митрополии. Великий князь Василий Васильевич Темный убеждал Исидора не ездить в латинскую землю и даже запрещал ему своею властью. Наконец, видя упорство Исидора, согласился, взяв с него клятву, что он «ничто странна и чюже» не принесет от латинян и крепко будет стоять за православие. Однако уже в Юрьеве (Дерпте) Исидор поклонялся прежде «крыжу ляцкому», а потом уже православному82.

В июле 1439 г. Константинопольский патриархат подписал унию с католической церковью (Византия находилась на краю гибели, теснимая турками. Подписание унии давала византийцам возможность надеяться, что христианский Запад тут же отправит своим восстановленным единоверцам военную помощь, и враг общими усилиями будет отброшен), согласно унии Исидор признавал основные догматические положения западно-христианской церкви, верховную власть папы Римского, но сохранял сложившиеся церковные структуры и обрядность. Исидор на заседаниях Собора в Ферраре, а потом во Флоренции явно был на стороне латинян и тоже подписал унию о соединении церквей на условиях католиков. От папы Исидор получил сан кардинала и звание «легата от ребра апостольского» для всех северных стран. На обратном пути в Будине, Кракове, Львове он объявлял о соединении христианских церквей и совершал литургии в латинских храмах83.

В 1441 г. когда он вернулся из Италии в Москву, перед ним несли латинский крест. На первой же литургии, которую совершал сам митрополит, на ектениях (ектения – одна из главных составных частей богослужения – входит в состав большей части богослужений в православной церкви) вместо патриархов восточных поминали папу Евгения I. По окончании службы архидиакон стал читать с амвона определение Флорентийского Собора. От изумления все безмолвствовали. Но сам великий князь выступил с обличительным словом. Он назвал Исидора волком-хищником, лжепастырем, еретиком, губителем христианских душ и приказал посадить его в заключение в Чудов монастырь. Затем созвал Собор иерархов для рассмотрения Флорентийских соборных постановлений. Последние были признаны противными древнему православному учению.