– Ну, хорошо, хорошо, – смутился лейтенант. – Я и вправду проголодался. Только мне бы чего попроще.

– Да все, что попроще, наверное, уже и приели, – засмеялась Грета. – Жак, что ты тут ноги простаиваешь. А ну бегом к Лизель, скажи, пусть накроет, что есть хорошего.

Молодой человек при этом еще сильнее смутился, но за стол сел, явно не желая расстраивать резким отказом хозяйку. Видимо, ел по-человечески в последний раз он очень давно и поэтому так застеснялся, но Грета была настроена решительно. А Матти, увидев, что гость пришел, сразу же спрыгнул со скамейки, неспешно прошел, тихо ступая мягкими лапами по дощатому полу, и залез к Тейту на колени.

– Ой… – при виде мохнатого обитателя трактира, лейтенант не удержался от легкой улыбки и погладил пушистую спинку. – Как его зовут?

– Матти, – с достоинством ответила Грета. – А вас?

Она не хотела так резко знакомиться, это вышло само собой, но в этот раз молодой человек смущаться не стал.

– Шон Тейт, – с готовностью ответил он.

Матти протяжно мяукнул.

– И мне тоже очень приятно, – молодой человек стал чесать кота за ухом.

Кот с готовностью замурлыкал.

– Я смотрю, вы ему понравились, неано Шон, – заметила Грета.

– Да какой из меня неано? – улыбка сошла с лица молодого лейтенанта, и он заметно нахмурился.

– Ну как какой… – смутилась Грета, чувствуя, что говорит не то. – Я же вижу, что вы человек благородный, ученый.

– Знаете, что… – начал Тейт, но тут подошла Лизель и выставила перед лейтенантом большое блюдо, на котором аппетитно раскинулась яичница и истекали жиром две поджаренные колбаски. Стрельнув глазами в Тейта, девушка поставила рядом большую кружку с пивом и с улыбочкой протянула:

– А еще у нас брошки есть. Угодно?

– Какие брошки? – недоуменно спросил Шон, спуская кота с колен.

– Бриоши, а не брошки, дуреха, сколько раз тебя учить, – сказала Грета. – Угодно вам бриоши, неано?

– Нет, не нужно, я и так буду сыт, – сказал Альберт и аккуратно спустил с колен Матти.

Лизель разочарованно хмыкнула и, подкинув коленом юбку, пошла на кухню. Матти, как ни странно, не последовал за ней, а подождал, пока лейтенант примется за еду, и после этого веско мяукнул. Шон

– Тоже хочешь? – Шон добродушно улыбнулся и, отщипнув кусочек колбасы, оделил кота. Тот заурчал, схватил его в зубы и светлой молнией ускользнул прочь.

– Ишь, умник, – Грета улыбнулась. Кажется, лейтенант был славным человеком: Матти редко подходил к неприятным, недоброжелательным посетителям и уж вовсе никогда не просил у них подачку. А еще он чуял пьяных и никогда к ним не подходил, даже если тем накрывали по-господски.

– Вы не одобряете, что я кормлю кота со стола? – уточнил вдруг лейтенант. – Но он так на меня смотрел, что у меня кусок в горло не пошел бы.

Грета рассмеялась в голос.

– Веселый вы человек, неано.

– Веселиться как раз и не с чего, – вдруг посерьезнел лейтенант. – Сами знаете, какие дела в городе творятся.

– Да я-то как раз и ничего не знаю, – пожала плечами Грета. – У меня ж две дороги – на рынок за провизией и в церковь.

– А что, на рынке еще ничего не говорят? – уточнил Шон с опаской.

– То-то и оно, что говорят, – Грета чуть было не присела к лейтенанту за стол, но тут же спохватилась и чуть склонила голову. – Кто говорит, короля обокрали вельможи, кто говорит, вельмож слуги обокрали, кто еще что говорит. Разве же тут дознаешься до правды?

– Не дознаешься, – кивнул Шон. – Солдаты тоже болтают, не хуже торговок. Офицеры – и те говорят.

– Скучно потому что, надо ж чем-то заняться. А что говорят? – спросила Грета.

Шон Тейт ненадолго задумался, припоминая. Болтали и впрямь разное: его солдаты одно, солдаты сводного братца – другое. Так или иначе, а, правда здесь одна, и, к счастью, утверждающих то, что ограбили короля, большинство. И это его люди. Будучи человеком, привыкшим проверять сплетни, а не верить на слово первому встречному, Шон был уверен в своей правоте сейчас.