Чуть позже все эти наставления Санькой и его отцом будут проигнорированы. Ну, почти все.

Не дав своим гостям опомниться, Федор Павлович открыл «Занимательную физику», что-то бегло прочел, потом посмотрел на Быструхиных и произнес заклинание:

– Все изменения, случающиеся в природе, происходят так, что если что-либо прибавится к чему-либо, то столько отнимается от чего-либо другого. Пусть эти двое сегодня здесь отнимутся, а в Ерундистике прибавятся…

Дядя Федя громко захлопнул учебник. В этот момент Санька увидел, как комната наполнилась белым дымом, словно это и не комната была вовсе, а химическая лаборатория, где только что взорвался какой-то реактив. Санька схватил сидящего рядом отца за руку. Сам дядя Федя, как и все, что его окружало, скрылся в дыму.

Санька почувствовал, что диван, на котором они сидели с отцом, исчез и они провалились вниз. От неожиданности он отпустил отцовскую руку и по инерции поднял обе свои руки вверх. На секунду ему даже показалось, что все это: папина болезнь, рассказы о Ерундистике, не более чем сон. Сейчас он проснется и все закончится. Но стремительное падение в неведомую пропасть, окутанную белым дымом, продолжалось. У Саньки вырвалось: «Ма-мо-чка-а!». И тут он плюхнулся в воду…

Вода оказалась сладкая и по вкусу напоминала компот из школьной столовой. Санька вынырнул и сильно закашлялся – при падении немного компота попало ему в легкие. Белый дым рассеялся, и он смог оглядеться. Вокруг была сплошь одна вода. «Точно, компот, – подумал Санька, – и вкус, и цвет».

Он увидел в паре десятков метров от себя каменистый берег и поплыл к нему. Когда Санька коснулся ногами дна, он снова пришел в недоуменье – дно было мягким и напоминало не ил, не песок и уж тем более не камень, а губку. Пружинящими шагами Санька вышел на берег и только теперь понял, что каменистым он казался лишь с воды. Вблизи это было похоже на кораллы, но по структуре они были мягкими и даже приятными на ощупь. Ноги утопали в них, но не вязли, как это бывает с илом или песком.

«Ерунда какая-то, – подумал Санька, – море должно быть соленым, а оно сладкое; камни не твердые, а мягкие… это точно Ерундистика. Мы на месте! Мы? Но где же папа?». Он начал всматриваться в даль, не плывет ли его отец.

Тут надо сказать, что Санькин папа был отличным пловцом. Они с дядей Федей даже переплывали несколько раз Волгу. «Сейчас он вынырнет», – успокаивал себя Санька. Он вспомнил, как отец отучал его когда-то от водобоязни с помощью закона Архимеда. «На всякое тело, погруженное в жидкость, – любил повторять он, – действует сила, равная весу жидкости, вытесненной этим телом».

Еще Санька вспомнил, как, будучи на море, отец объяснял этот закон иначе: «Соленая морская вода имеет высокую плотность, поэтому она удержит тебя на поверхности, даже если ты просто будешь на ней лежать». В итоге Санька научился плавать, не понимая этих законов.

Это случилось в его родном городе, летом, когда они с друзьями пошли купаться на Волгу. Его приятели просто играли в воде у самого берега, а Санька отошел поглубже, оттолкнулся ногами от песчаного дна и поплыл. Первые гребки были неуверенными, но потом к Саньке пришло понимание всего нехитрого процесса плавания. На радостях он вечером повторил свой заплыв на глазах у родителей, которых пригласил, чтобы продемонстрировать свои новые уменья…

– Помогите! – услышал Санька детский крик. – Тону!

Санька обернулся на оклик и увидел мальчика, который барахтался в воде, в нескольких метрах от берега. «Мальчик? – удивился он, – откуда он тут взялся?»

– Держись, – крикнул Санька и бросился в воду.