Её лицо стало очень серьёзным, сквозь всё ещё юные черты проступила суровость, которой он раньше в ней не видел. Он встал, подошёл и опёрся на постель, приблизившись к ней глаза в глаза. То новое, что просыпалось в ней, тоже взглянуло на него из бездонных зелёных озёр.

– Лауви? – мягко позвал он. Она смотрела открыто, не пряча ничего из того, что поднялось в её сердце. Боудар медленно уложил её и целовал в шею и плечи, пока не почувствовал, что она сдаётся ему, растекается, расслабляется.

– Я знаю, ты решаешь, как будешь жить без меня, если что, моя разумная женщина, – тихо сказал он ей на ухо и с нажимом продолжил: – Я вернусь к тебе, слышишь?

Она обняла его за плечи, улыбнулась и прошептала:

– Продолжай, я почти тебе поверила.

Дорогу на Варатад часто заметало зимой, но в этот раз им повезло. Уже пару недель дуло со стороны, прикрытой плечами гор, и тракт был свободен от сугробов. Они ехали впятером, замотавшись в меховые плащи, прикрыв лица шерстяными повязками, останавливаясь только в специально поставленных на пути каменных домиках. Там была печь, всегда лежал запас дров и можно было переночевать в тепле и сухости.

Боудар молчаливо покачивался в седле впереди, и никто не доставал его разговорами. Перед поворотом на Каменное Копьё он остановил отряд и один проехал немного по тропе вверх, убедившись, что сейчас там пройти невозможно – склон сровнялся под снежным одеялом. Он вернулся, и они двинулись дальше.

В крепости их встретил новый воевода Нотем. Молодой командир ещё не освоился со своим положением, и некоторые старые воины, служившие много лет под командованием холодной и жёсткой Маур, скептично отнеслись к его задору и живости характера. Арес почувствовал это в первый же час. Когда он приезжал к Маур, для её людей он оставался гостем, несмотря на его положение военачальника. Она была главной и держала свой порядок железной рукой. Сейчас же, стоило ему войти под каменный свод замка, мир начал вращаться вокруг него как старшего.

Они с Нотемом сидели в приёмном зале воеводы, когда пришли с донесением разведчики. Говоря, они чаще обращались к аресу, чем к своему воеводе. Командир стражи замка позволил себе еле заметно усмехнуться на какое-то замечание Нотема, и даже слуга первым поставил кубок аресу. Боудар наблюдал, и его взгляд становился всё более холодным.

– Ты назначил командиром стражи местного? – спросил он, когда они с воеводой остались одни.

– Да. Маур рекомендовала его.

– То есть это Маур назначила?

Нотем удивлённо посмотрел на ареса и подобрался всем телом. По выражению лица военачальника он понял, что это не праздное любопытство.

– Я помню, что ты советовал поставить своего человека. Но мои люди не знакомы с местными порядками и у них нет репутации среди гвардии, – ещё не договорив, Нотем понял в чём ошибся.

– Ты воевода, и порядок устанавливаешь ты. Начальник стражи – второй человек в крепости, а ты назначил того, у кого больше уважения, чем у тебя. Если твой приказ разойдётся с его, за кем последуют люди? Как ты собираешься командовать ими, когда по твоему слову они должны будут поставить на кон свою жизнь?

На скулах Нотема проступили красные пятна.

– Ты привык командовать отрядом своих мальчишек-конников, они по-детски обожали тебя и потому следовали. Здесь тебе не город, это злой край. Задержался на ночь в горах зимой – почти наверняка умер. Что в тебе есть такого, что эти люди должны поверить тебе и последовать за тобой?

– Я хотел вникнуть в дела, а не начинать с противостояния.

– Это рассудительность или неуверенность в своих силах?