Путь Воина Рамзан Саматов

Все персонажи вымышленные. Всякое сходство с реально существующими лицами – случайное совпадение.

© Рамзан Саматов, 2018

ISBN 978-5-4493-9876-5 (т. 1)

ISBN 978-5-4493-9877-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Трус. Патологический трус. А ещё командир называется!» – Виктор презрительно сплюнул в сторону командира взвода, который лежал на самом дне воронки и испуганно жался к земле, закрыв голову ладонями, при каждом звуке взрыва. А бомбы уже несколько минут как рвутся на таком отдалении, что осколки даже при большом желании не долетят до них.

Виктор перевернулся на спину и заложив руки за голову, стал смотреть на небо. Тем более, что подать команду «Отбой воздушной тревоги» некому. Этот трус ещё не скоро очухается.

Это небо лета сорок третьего года ничем не отличается от неба других дней, за исключением того, что несколько минут назад оттуда сыпались, на головы курсантского батальона, смертоносные бомбы. А теперь такое чистое безоблачное голубое небо, будто и нет войны. А на Викторе, вовсе, не пропахшая потом и гарью курсантская гимнастерка, а его любимая, в голубую полоску, рубашка с засученными рукавами, на ногах – лёгкие парусиновые туфли. Лежит он сейчас на пляже у водной станции «Динамо». Кругом тишина, только слышны отдаленные звуки машин, гудки, разговоры людей. Вон кто-то, кажется, зовёт его…

– Кошелев! Ты чего разлёгся как на пляже?

Черт! Это оказывается лейтенант зовёт со дна воронки.

– Самолёты улетели?

– Давно! А вы не заметили, товарищ лейтенант? – спросил насмешливо в ответ, Виктор.

– Да, тут… Это… Меня землей присыпало… – лейтенант встал и начал отряхивать гимнастерку от пыли. Постепенно к нему возвращались присущая ему надменность и позерство. Он поправил портупею, похлопал по кобуре с пистолетом, снял и снова надел фуражку.

– Товарищ курсант! Встать! Подайте команду взводу: «Отбой воздушной тревоги! Строиться у дороги! Командирам отделений проверить личный состав и доложить о потерях!» – сказал лейтенант визгливым голосом. – У меня голоса нет. Пыль забилась.

«Совесть у тебя забилась, а не пыль», – подумал Виктор. Он поднялся к краю большой рваной воронки, куда они спрыгнули с лейтенантом во время бомбежки, и зычным голосом повторил команду лейтенанта.

Под внезапную бомбежку они попали со взводом, когда возвращались из подмосковного полигона. Скоро предстоят выпускные экзамены и, наконец-то, на фронт…

Но похоже, что нескольким курсантам это уже не грозит. По докладам получается, что для четверых война уже закончилась. Одного из них, даже не смогли найти – только по разорванному курсантскому планшету и опознали – прямое попадание. Трое с тяжелыми ранениями, один контуженый и десять с легкораненых.

Подай лейтенант команду своевременно, удалось бы избежать таких потерь. Вместо этого он первым спрыгнул на дно воронки и лежал там всхлипывая с причитаниями. Правда, видел это только курсант Кошелев.

После возвращения в расположение училища, командир взвода, помня о своём позорном поведении во время бомбежки, стал придираться к Виктору. Регулярно делал замечания то за опоздание в строй, то за «неправильно» заправленную кровать, то за расстёгнутый воротник, то за успеваемость… Всячески пытался найти повод для наказания. А вчера произошёл инцидент, вовсе повлиявший на дальнейшую судьбу Кошелева.

После занятий – практически, подготовки к выпускным экзаменам – Виктор зашёл в медпункт. Во время той злополучной бомбежки он повредил голень правой ноги. Была небольшая царапина, а сейчас загноилась. Хотел, чтобы медсестричка посмотрела, перевязку сделала. А к этой медсестре имел виды командир взвода. Видимо, на это время у него было назначено свидание. Кошелев только вышел из медпункта, как лейтенант, в буквальном смысле, набросился на него. Увидел, что Виктор выходит из дверей медпункта и подскочил к нему, сверля глазами.

– Ты что здесь делаешь, курсант? Почему не в казарме?

– Я на перевязку приходил, товарищ лейтенант.

– Кто разрешил покинуть расположение? Знаю я ваши перевязки! К Валечке решил подкатить, да?

Лейтенант схватил курсанта за грудки и прижал к стене, дыша перегаром. От возмущения Виктор с силой оттолкнул командира. Тот, зацепившись каблуком об кочку, полетел кубарём в траву.

– Что?! На командира руку поднял? Да я тебя под трибунал! Я тебя сгною! – визжал некрасиво лейтенант, пытаясь подняться.

Виктора арестовали. Беседа с особистом вышла жесткая. Нападение на командира. От трибунала может спасти только чудо. И чудо случилось. Начальник училища своим приказом, за нарушение воинской дисциплины, направил его в штрафную роту. На фронт. Пусть в качестве рядового красноармейца, зато на фронт. Жаль, что так получилось – не успел выпуститься офицером.

Виктор ехал в теплушке вместе с такими же штрафниками на фронт, вновь и вновь прокручивая в голове сложившуюся ситуацию. Он пригорюнился, но духом не пал. Где наша не пропадала!

В теплушке, кроме него, было ещё человек двадцать пять. Сопровождал их старший лейтенант с тремя красноармейцами. Перед посадкой предупредил, что в случае побега расстрел. После этого больше не показывался всю дорогу. Лишь однажды вмешался, когда на Виктора наехали двое из числа уголовников за место в нарах.

– Брысь отсюда, воин! Мы тут будем ехать с корешами. Тебе, вон, на третьем ярусе место освободили.

– С чего это вдруг? Мне и самому нравится это место. Тем более уже сутки еду…

– Нам нужен этот угол. Сейчас ещё один кент подтянется. Займёт твоё место. Давай, давай! Собирай манатки!

Видимо, уголовники решили обособиться в этом углу, или что-то затевали. Но Виктор был не робкого десятка. Видя такой оборот дела, даже не вставая с нар, врезал ногой в грудь нависшего над ним наглеца. Тот улетел на противоположные нижние нары. Второй выхватил из-под рукава нож, но был перехвачен штрафником со второго яруса. Он крепко держал за запястье уголовника, не давая шевелиться. Затем аккуратно забрал нож.

– Не балуй! – сказал он. Это был крепкий, деревенского вида мужик. Не сказав больше ни слова, отвернулся и снова засопел.

– Ну, ты не жилец, воин! – сказал Виктору, оставшийся без ножа уголовник. – Мы с тобой ещё посчитаемся.

Затем повернулся к мужику и сказал:

– Эй, ты, фраер! Отдай перо!

Штрафник даже не повернулся – вот, железные нервы – лишь буркнул:

– Отдам, как доедем до места…

Об этом происшествии узнал старлей. Видимо, был тертый калач. Он не стал устраивать разборки, а просто подозвал к себе главного среди уголовников.

– Так, Шустрый, назначаю тебя охранником Кошелева. На всём пути следования эшелона. Если с ним что-нибудь случится, то первым шлёпну тебя, а затем остальных твоих корешей, за попытку к бегству. Все присутствующие здесь это подтвердят! Так что забудьте свои уголовные замашки и приготовьтесь искупить свою вину кровью на поле боя! Понятно я изъясняюсь?

– Понял, гражданин начальник!

После этого разговора, уголовники больше не доставали Виктора и штрафники благополучно доехали до конечной станции.

На станции их встретила группа военных. Старший среди них был капитан – высокого роста, сухощавый, с жилистыми загорелыми руками и обветренным лицом. В нем чувствовалась большая физическая сила. Имел привычку растирать и разминать левую кисть, левая щека непроизвольно дергалась во время разговора – последствия ранения и контузии. Голос был сиплый – видимо, надорвал голосовые связки, от постоянного крика на поле боя.

– Товарищи бойцы! Вы прибыли во вверенную мне отдельную штрафную роту в качестве пополнения. Нам предстоит совместно идти в бой. Мы – отдельная боевая единица для выполнения особых заданий командования. Имейте в виду, что моя рука не дрогнет, если кто струсит в бою. И пули в спину я не боюсь. Есть кому прикрыть. Так что, хотите вы или нет, но судьба распорядилась воевать вместе. Я ваш командир, потому для вас теперь бог, царь, пахан и мамка родная в одном лице. Вопросы есть?

– Когда кормить будут, гражданин начальник? – выкрикнул кто-то из прибывших.

– Во-первых, здесь нет «гражданина начальника». Обращаться ко мне «товарищ капитан». Есть постоянный состав роты – это ваши командиры, а есть переменный состав – то есть, вы, товарищи бойцы! Во-вторых, после прибытия в расположение роты, вас отведут на помывку, проверят на наличие вшей, выдадут обмундирование. А затем будет готов ужин – покормят.

На фронте было некоторое затишье и поэтому Виктор, вместе со своим новыми боевыми товарищами, целую неделю просидел в окопах, прежде чем отправили на первый бой. Ему даже понравилось. Командир отличный мужик, зря не орет, не придирается. Полевая кухня кормит лучше чем в училище.

Свой первый бой Виктор запомнил на всю жизнь. Роте предстояло взять безымянную высоту на пути продвижения полка. Эту высоту подразделения пехотного полка штурмовали дважды – результат был плачевный. Так что, шансов взять укреплённую высоту у штрафной роты было мало. Тем не менее, задача поставлена – надо выполнять. Командир роты построил их перед боем и сказал:

– Товарищи красноармейцы! Поставленную командованием задачу о взятии высоты необходимо выполнить. Некоторые из вас идут в бой впервые. И поэтому главное для вас: «Делай как я!» – ни отставать, ни трусить. Бегу я – бегите и вы; упал – падаете, но ползёте вперёд. Скоро начнётся артподготовка. С её началом мы должны как можно ближе придвинуться к окопам. После прекращения огня артиллерии, по моей команде, все поднимаются и бегут! Вперёд, а не назад! Кроме артиллерии, другой поддержки у нас не будет!