Думать о том, что довелось пережить накануне, Варвара в таком аду не могла, да и не хотела, пожалуй, всю ночь от страха тряслась и заснуть не могла, вспоминая и прокручивая в голове свой визит к бабушке. В автобусе, напоминающем консервную банку, думалось только о том, как бы добраться до дома живой, как бы выбраться на нужной остановке, а не уехать до города, как бы не встретить никого по пути до дома… Никого, это значит его, того единственного, ради кого и была затеяна авантюра с приворотом. А вероятность встречи была высока, соседи всё же, сталкиваться на улице частенько приходится.

Варвара давненько поглядывала на взрослого соседа, а однажды поняла, что жить без него не может. Что ей необходимо постоянно видеть его, знать, что он где-то рядом, и она всё старалась мелькать перед ним, а он подмигивал лукаво, усмехался, лаская взглядом: «Ой хороша ты, Варька! Справная жена кому-то достанется!». Она краснела, смущалась и убегала, а в душе алым цветом цвела надежда. «Когда женишься, Игнат?» – спрашивали парня соседи. Он хмурился, напуская на себя делано-суровый вид, кивал на затеянную стройку, мол вот дом закончу, тогда и женюсь. Да ещё подождать надо, покуда невеста подрастёт. И Варя снова краснела и смущалась, думая, что говорит он о ней. Но вышло иначе.

Не Варвару Игнат под венец повёл, а подруженьку её – Антонину. Та, правда, знать не знала о Варькиных страданиях, девицей Варвара, закрытой была, подружкам самое сокровенное не доверяла. Вот и оставалось ей теперь довольствоваться короткими встречами на улице, здороваться и прятать ото всех свои чувства. Не очень-то получалось, конечно, та же Тонька скоро смекнула, отчего вдруг подружка с ней общение прекратила, но Варе до прочих дела не было, а Игнат в её сторону не смотрел даже, всё с Тоньки своей глаз не сводил.

Родила Тонька ему. Двоих пацанят родила. Сейчас уж одному три годочка, другому годик, а Варя всё так же живёт одна в родительском доме, никого не привечает, ни с кем дружбы не водит. Всё Игната ждёт. И понимает, что напрасно, но всё равно ждёт. Крутится перед ним, заигрывает почти в открытую, а он всё отшучивается добродушно, к Тоньке своей бежит, к сыновьям. Варя так и осталась для него смешной соседской девчонкой, которой он, приезжая домой на каникулы, непременно привозил из Москвы конфеты и леденцы на палочке…

Сделать приворот Варвара решилась от отчаяния, слишком невыносимо смотреть сквозь забор на чужое счастье, слишком больно осознавать, что мимо проходит жизнь, день за днём проходит, но в её днях ничего не меняется, в них всё так же сумрачно и промозгло.

Не то чтобы верила Варя в приворот, но отчаяние и не на такие поступки толкает, а тут ещё отец в разговоре с матерью бросил презрительно фразу о том, что дочь непутёвой вышла, все бабы как бабы, а эта… тьфу! Тронутая! Всё о прынцах грезит! Женихов прочь со двора гонит. Да посетовал, что время нынче не то, иначе бы давно со двора сговорили. Хоть за кого, хоть за Никитку блаженного, стыд-то какой! Другие уж внуков нянчат, а им и не дождаться поди…

Варя стояла за приоткрытой дверью, каждое слово слышала и зажимала ладонями рот, чтобы не завыть в голос от отчаяния. Ворчал отец, и при ней ворчал, но, чтобы вот так… Обида захлестнула, выскочила во двор, а за забором Игнат мальчонку в воздух подкидывает и ловит. Весело обоим, малыш заливается соловьём, хохочет, ногами в воздухе дрыгает… Да Тоня на крыльцо вышла, подошла к мужу, за руку тронула, улыбнулась. Он склонился к ней, зашептал что-то на ухо, обнял, и так, в обнимку, с малышом на руках, они в дом ушли.