Лия внезапно судорожно схватила его за руку, ее широко распахнутые глаза наполнились неподдельным ужасом.

– Но Рол, там так опасно! – выдохнула она, и в голосе ее звучало почти отчаяние. – Волки, медведи, пантеры… и эти злые духи. Может быть, мы лучше остаться здесь, в пещера? Здесь безопасно, есть вода и еда рядом.

Она умоляла его остаться, просила о безопасности, о коротком мгновении передышки от того невыносимого ужаса, который они уже пережили. В ее дрожащем голосе слышалась неприкрытая мольба и отчаянная надежда.

Рол мягко сжал ее хрупкую руку в ответ, чувствуя живое тепло ее кожи, быстрое биение пульса под своими пальцами. Он смотрел на нее долгим, пронзительным взглядом, пытаясь найти нужные слова, способные выразить всё, что бушевало в его истерзанном духе – первобытный страх и несгибаемую решимость, мучительные сомнения и неугасимую надежду.

За пределами тесной пещеры ночной ветер тихо шептал в густых кронах деревьев древние, забытые истории, принося с собой терпкие запахи первозданного леса – смолы, влажной земли и далеких костров. Мир был полон смертельных опасностей, но он был также полон неукротимой жизни. И где-то в этом огромном, таинственном мире должно было найтись место и для них.

Лучи заходящего солнца пронзали сумрак пещеры, расписывая её шероховатые стены янтарными бликами. Причудливые тени плясали на древних камнях, хранивших в себе память тысячелетий. В центре просторного грота потрескивал костёр – единственный источник тепла и защиты от невидимых опасностей, таящихся за пределами каменного убежища. Языки пламени жадно лизали сухие ветки, рассыпая вокруг себя рой огненных светлячков.

Рол опустился на колени перед лежащей у костра Лией. Её глаза, прозрачные и глубокие, словно горные озёра в весенний разлив, отражали танцующее пламя. В них читалась боль, но и надежда, тлеющая, как уголёк под слоем золы.

– Я видеть твой страх, Лия, – голос Рола звучал твёрдо, как кремень, хотя сердце сжималось при мысли оставить раненую соплеменницу. – Но мы не мочь вечно прятаться здесь. Я должен найти другие братья и сёстры, если они жить. Наше племя стать сила, чтобы выжить.

Лия долго вглядывалась в его лицо, испещрённое мелкими шрамами – немыми свидетелями прошлых битв. Её пальцы, огрубевшие от ежедневного труда, с неожиданной силой сжали запястье охотника.

– Ты говорить правда, Рол, – каждое слово давалось ей с трудом, но в голосе звучала непоколебимая решимость. – Мы не мочь жить в страх вечно. Ты идти. Найти наш народ и привести сюда. Мы строить новый дом, создать сильное племя.

Эти простые, немногословные фразы прозвучали с такой внутренней мощью, что Рол ощутил, как росток надежды пробивается сквозь каменистую почву отчаяния, давно укоренившегося в его духе. Он наклонился и коснулся губами её лба, ощутив солоноватый привкус пота и земли.

– Я вернуться, обещать тебе, – прошептал он, заметив, как в её глазах вспыхнули и затрепетали искорки доверия. – Ты беречь себя и становиться сильная снова.

Первые лучи рассвета прорезали бледно-лиловую пелену неба, когда Рол, покинув убежище Лии, устремился на восток. Эта мысль возникла внезапно, словно шёпот предков, разносимый ветром времени. Его разум кипел идеями по усовершенствованию оружия. Последняя схватка с духами – так Рол называл враждебное племя духов – показала, что его стрелы недостаточно быстры; враг успевал уклониться или спрятаться за могучими стволами вековых деревьев. Нужно было придумать что-то новое, чтобы оружие несло неотвратимую смерть.

Спускаясь с каменистого склона, на котором находилась пещера, он обнаружил, что падальщики уже приступили к своему жуткому пиршеству над телами поверженных врагов. Вороны с блестящими, как чёрный камень крыльями и мелкие хищники терзали безжизненную плоть, не обращая на Рола никакого внимания. Преодолевая волну отвращения, подкатившую к горлу, молодой охотник подобрал два копья противника. Они были короче и тяжелее привычных ему, но в бою любое оружие могло спасти жизнь.