– Заколки сними, ослобони свои волосы, – пояснил царь, – хочу видеть, как они упадут на белизну твоей рубашки… будто перо ворона на чистый первый снег.

– Да ты скальд, Феанор! – рассмеялась Ария, зябко поводя плечами.

Она уже не в силах была сдерживать сотрясающую её дрожь. Подняла руки, расстегнула заколки, тряхнула головой, и густые тёмные волосы волной спустились вниз. Феанор восхищённо вздохнул. Подался чуть вперёд, чтобы лучше видеть её.

– Как ты красива! – вырвалось у него признание. – Красивая и гордая, как жрица Весты!

– Довольно любоваться! – Ария подошла к брачной постели, коснулась рукой тонкой простыни – жертвенника для заклания! – села, перебросила на кровать стройные ноги.

Царь не сводил с неё глаз, улыбался, дыхание его стало тяжёлым, взгляд жадным, хищным. Не так должно было всё быть, не потому, что таков закон, таковы обычаи! Но будет так. И она подчинится ему, стиснув зубы. И чем скорее это случится, тем быстрее можно будет отправить её брачную ночь в прошлое и забыть о ней.

– Иди ко мне! – Феанор легонько похлопал по постели рядом с собою.

Ария легла рядом, опустила голову на белую кружевную подушку.

– Ближе подвинься! – потребовал царь.

Она нерешительно придвинулась ближе. Рука Феанора коснулась её волос, нежно погладила, спустилась к щеке, к обнажённому плечу в глубоком вырезе рубашки. Да что же он медлит, растягивает удовольствие! Пусть уже скорее берёт её, пока она ещё может заставлять себя быть покорной, пока её неукротимая сущность не рванула из неё потоком и не вцепилась ему в горло!

Феанор кивнул, будто угадав её мысли, быстро закатал тонкий рукав своей рубахи, снял с пояса кортик с рукояткой из слоновой кости, резанул острым лезвием по вене повыше локтя.

– Ты что делаешь, царь? – охнула от неожиданности Ария.

– Спасаю твою честь! – рассмеялся он, набрал крови в горсть и выплеснул на подол её белой рубашки. Девушка вскрикнула, отшатнулась, а Феанор уж окропил своей кровью и простыню брачной постели, и, достав белый батистовый платок, перетянул им порез на руке.

– Завяжи! – попросил её, и Ария, не в силах опомниться от изумления, крепко затянула на его руке узлы платка.

– Ты зачем это сделал? – спросила она, но в голосе её звучало неимоверное облегчение, будто камень с души упал.

– Ну-у-у, я же не подлец, моя милая, – протянул Феанор, – каким надо быть неблагодарным негодяем, чтобы бесчестить девушку, что предпочла своей свободе спасение моего народа от чудовища. Я не думаю, что Дагон будет проверять, девица ты, или женщина! – улыбнулся он. – А жрецы поутру будут довольны. Крови здесь достаточно!

– О да, – Ария огляделась вокруг. – Ты, пожалуй, даже перестарался!

– В самый раз! – уверил он, оглядев беспорядок на постели. – Они будут довольны, что царица сберегла свою невинность до брачного ложа! Спи! – он потянулся к ней и запечатлел чистый братский поцелуй на лбу девушки. – У тебя был трудный день, и битва грядёт вскоре. Отдыхай! – и царь легко поднялся с брачного ложа, прошёл через комнату, смыл кровь с рук в мраморном фонтане, бьющем из стены, погасил свечи и факелы, оставив лишь один, и лёг на мраморную скамью, покрытую мягкой белой шкурой.

– Феанор! – окликнула его Ария.

Она всё ещё не могла прийти в себя и поверить, что свободна, и он ничего не требует от неё.

– Чего тебе, мой ангел? – отозвался царь.

Она не видела его лица, но слышала по голосу, что он улыбается.

– Спасибо! – благодарность в её голосе была неподдельной.

– Да полно тебе! – отозвался он. – Будет!

Тишина наполнила комнату, лишь издалека доносились едва слышные весёлые возгласы пирующих, да тяжёлый шум плещущих о скалы морских волн. Ария долго лежала, глядя в полумрак, разбавленный слабым светом лампад под барельефами богов.