Майра и училась… А если бы не эти трое, так училась бы в свое удовольствие. Но нет же…

И она мысленно передразнила кураторов: «У тебя низкие баллы по истории, надо подтянуть», «Это что? Проваленная работа по письму? Точно ты писала, а не вальшгас лапой?», «Тринадцать баллов по медитациям? Тебе колючка к заднице прилипла? Не можешь посидеть спокойно?».

Эти трое были… невыносимы. Но они не просто ругали, а помогали с занятиями, трясли домашку и объясняли понятнее некоторых учителей.

– Я провожу, – вызвался Франтех, и Майра повеселела.

Добряка было несложно обмануть без всякой менталистики, так что на праздник она сегодня точно попадет. Сестра сегодня на дежурстве, но кураторы-то не в курсе. Так что ей никто не помешает осуществить задуманное. И она ускорила шаг, стремясь поскорее оказаться в общежитии женского факультета.

– Ланг, ты идешь? Давай быстрее!

Мимо с хохотом промчались ребята с ее курса. Майра проводила их завистливым взглядом… Да-а-а, им-то никто не запрещал появляться на празднике. Что бы ни говорила Четвертая мать, жить мальчишкой оказалось в разы интереснее.

– Все, я пришел, – повернулась Майра к Франтеху.

– Я что это окна темные? – заподозрил неладное парень.

– Сестра любит вечерами заниматься медитацией – говорит, это ее успокаивает.

– А-а-а, – протянул доверчиво куратор. – Ладно, тогда я пойду. А на праздник не думай соваться. Там Шестой дежурит с безмолвными. Враз найдет.

Майра сдержала рвущиеся с губ ругательства. Обмануть Шестого будет непросто, и она уже начала думать, чтобы остаться ночевать у сестры, но тут между деревьев заалели праздничные огни. Раздался грохот. Зашипело, затрещало, и решимость Майры быть хорошей девочки развеялась, точно пепел под порывом ветра.

Из окна она вылезла несколько минут спустя. Осмотрелась, но Франтеха видно не было. Ушел.

«Защитные» амулеты (следилки) оставила в комнате. На китель сверху накинула целительский халат. Пусть думают, что она из ряженых, которые участвуют в поздравлениях от факультетов. Зато в толпе ее сложнее будет узнать.

К поляне, где собирались «актеры», вышла окольным путем. Ей всего-то нужна была маска. Одна маленькая маска, которая скроет от зорких глаз Шестого. В глубине души она была уверена, что он узнает ее в любом обличье, но попытаться стоило.

«Это мой праздник, – убеждала сама себя, – я его заслужила».

На последнем подведении итогов наставник выделил ее имя, сказав, что она, точнее курсант Лангард, смогла достичь значительных успехов за последние месяцы. Если так и дальше пойдет, то первый курс она закончит в десятке лучших. Вот будут рожи у сокурсников, когда они узнают, кому проиграли по оценкам! Но это будет очень краткий миг славы, а дальше ее с позором выкинут из академии… Ректор был весьма убедителен. Он дал добро на обман при условии, что никто ничего не узнает и обмен на настоящего Лангарда после Зимних праздников будет произведен без огласки.

– Вот ты где!

Ее грубо схватили за руку, потянули, не давая и слова сказать, к палатке.

– Нашел вашего целителя, – отчитался старшекурсник, впихивая ее внутрь.

Майра попятилась. Ее встретил десяток глаз.

– Это не наш, – протянул, щурясь, курсант, и Майра со страхом узнала старосту третьего курса.

– Но другого нет, – возразили ему.

– Роль знаешь? – спросил с угрозой староста, и Майра поняла, что, если не скажет «да», все зададутся вопросом, зачем она надела халат целителя, и кивнула, ощущая, как тело становится чужим, спина холодеет, а в горле образуется ком.

– Отлично. Будешь заменой, – враз повеселели третьекурсники.

Кто-то ободряюще хлопнул ее по плечу и сунул в руки маску.