Путь к созвездию Кентавра Натан Валесиос

Рассвет, раскрасивший ярко-красными узорами дымку над водной гладью Бискайского залива6, освободил от сумрака уходящей ночи старый трёхэтажный особняк с мансардой. Этот дом стоял с той поры, когда добрая половина человечества самозабвенно покоряла ближний космос и глубины Мирового океана, а другая половина, утратив веру в Бога, безмерно предавалась утехам и развлечениям. Со временем особняк будто бы врос своим основанием в каменистую почву холма, возвышавшегося над заливом. Издалека дом казался бархатно-зелёным: его стены равномерно покрывали заросли плющевидного девичьего винограда, лианы которого давным-давно достигли крыши здания и переплелись под карнизом зелёной шапкой.

С уютной мансарды открывался прекрасный вид на залив. Когда позволяла погода, обитатели особняка любили находиться здесь, наслаждаясь тишиной и созерцая великолепие бескрайних водных просторов. Широкий балкон мансарды позволял устраивать здесь непродолжительные чаепития с обсуждением злободневных вопросов.

В это ранее утро погода благоприятствовала: лёгкий морской бриз, нежно дул в открытые окна мансарды, неся свежесть и умиротворенность. В помещении было тихо, если не считать доносившегося сюда шелеста листвы за окном. В кресле-качалке сосредоточенно восседал, пожёвывая мундштук электроплазменной сигареты, ведущий инженер проекта космолёта Гарри Спенсер. Он обладал выдающимися способностями философа, но помимо философии в его голове отлично уживались мысли о магнитодинамических процессах, которые были крайне востребованы для реализации технического проекта по созданию принципиально нового по способу перемещения в пространстве космического корабля.

Покачиваясь в кресле-качалке, как метроном, Гарри, надвинув на переносицу очки дополненной реальности, внимательно рассматривал чертеж вигглера7 будущего маршевого двигателя. Создавалось впечатление, что он уже знает, где надо доработать этот агрегат. Все последние месяцы жизнь Спенсера всецело принадлежала проекту: он, как никто другой, понимал всю важность скорейшего завершения разработки двигателя звездолёта.

На террасу вышел, мягко ступая войлочными тапочками, здоровяк Алекс Грачевский, заспанное лицо которого говорило о том, что ночной сон только что покинул пределы его сознания. В отряде он был начальником отдела сборки и настройки изделия (так между собой приятели называли будущий звездолёт). К тридцати восьми годам Алекс достиг абсолютного физического совершенства – его атлетическая стройная фигура была живым воплощением статуи Аполлона Бельведерского8. Казалось, что из-за своих физических данных Грачевский – непревзойдённый любимчик женщин отряда, и отчасти это было так. Однако главным его достоинством был природный аналитический ум, подкреплённый хорошим инженерным образованием и опытом практической работы. Жажда познания позволила ему ещё до Великого Поворота Событий окончить факультет ракетных и импульсных систем Московского университета, а после Событий – факультет информационных технологий в Парижском университете. Во время Событий он отучился на курсах космолётчиков и проходил службу в ракетно-космических войсках России космолётчиком на термосферном9 истребителе-перехватчике. На его счету несколько уничтоженных космических аппаратов и боевых самолётов противника. Он имел боевые награды и в душе этим гордился, однако с гражданскими персонами вёл себя корректно и никогда не кичился своими военными заслугами.

Увидев Спенсера, Алекс по-деловому поприветствовал его:

– О, Гарри! Как продвигается разработка «сердца» нашего изделия?

– Тс-с! – вместо ответа отмахнулся сосредоточенный на работе Гарри.

– Так, понятно, не буду мешать творчеству инженерного гения! – попытался сострить Алекс, нисколько не смущённый такой деловой бесцеремонностью инженера, и, повернувшись к окну, сосредоточил своё внимание на зарождающемся атмосферном вихре над заливом – частым явлением после Великого Поворота Событий.

Из боковых дверей лёгкой походкой выпорхнула единственная дама в этом импровизированном общежитии – Нати Панч. В ней удивительным образом сочетались природный пытливый ум и внешнее совершенство. Природа щедро одарила её прелестным лицом с умными глазами изумрудного цвета и красивыми, идеально очерченными губами. При этом верхняя губа выглядела чуть тоньше нижней, что говорило о непревзойдённых лидерских качествах Нати. «В её венах течёт не кровь, а огонь», – поговаривали коллеги, почти не кривя душой. Её кипучую жизненную энергию сравнивали с горячим гейзером. Она была убедительна и умела настоять на своём. Этот портрет смело можно дополнить описанием длинных красивых ног и узкой талии, которые дополняли безупречность её точеной фигуры, не оставляя никого равнодушным и вызывая фейерверк противоположных чувств: от мужской влюблённости до женской зависти. Напротив, Нати не знала чувства любви: она, словно Снежная королева, была выше всяческих намёков на ухаживания. У неё не было любовных отношений из-за её жизненного кредо: «Быть КЕМ-ТО, а не просто С КЕМ-ТО». Она возглавляла отдел логистики и отвечала за доставку на базу необходимого оборудования и комплектующих материалов для будущего космолёта. Только руководство знало, сколько ей лет, при этом выглядела она на «тридцать с небольшим». Каждый год она скромно праздновала не день рождения, а день Ангела. Её напористость и целеустремлённость давали хорошие результаты: если что-то нельзя было достать, но было крайне необходимо для осуществления проекта по созданию изделия, то Нати обязательно доставала через свои многочисленные связи. Как это она делала – только одному Богу известно, хотя, может быть, и ещё кому-то из руководства. Успех её действий был гарантирован.