Вместе с тем с каждым днем, Дракон околдовывал меня, затягивал в капкан своего могущества и загадочной красоты. Постепенно Дракон стал центром всей моей вселенной; больше ничего не имело значения: ни страх, ни боль, ни собственные сомнения. Когда он улыбался мне, его губы складывались в лукавой усмешке, моё сердце заливало горячее золото, как будто само солнце согревало мою душу. В эти минуты всё вокруг меняло свой цвет: горький холодный мир становился горячим и светлым, и я старалась поймать втянуть в себя его дыхание, наполняясь чувством блаженства.

Однако, как только внимание Дракона уходило, боль вновь заползала в моё тело, и я чувствовала, как тьма и отвращение сжимают меня и тянут вниз, в глубокую дыру одиночества. Все мои желания и мечты становились запутанными узлами, которые невозможно было развязать. Я была пленницей опьяняющего безумия магии Дракона, и больше всего я боялась, что не смогу видеть его ласковую улыбку и свирепую силу его взгляда.

Иногда Дракон позволял чародейкам появляться в своей пещере. Они наполняли её своим смехом, весело кружились и бегали, словно искорки света, оживляя могущественную тьму пещеры. Они качались на люстрах, смеясь, и создавали атмосферу радости, в то время как Дракон с благосклонной улыбкой наблюдал за их играми и проказами. В эти моменты все пространство пещеры наполнялось легкостью, теплом и вдохновением. Я же сгорала от ревности.

Я отчаянно ненавидела чародеек. Когда я наблюдала, как Дракон общается с ними, моё тело наполнялось волнами ярости. Я лишалась рассудка. Я хватала соперниц за волосы и, не в силах контролировать себя, вытаскивала их из тени его величия, как будто каждая такая попытка могла вернуть мою власть над ним. Я сталкивала их в пропасть, что зияла в центре пещеры, я сжигала их заживо своей магией, лишь бы они исчезли из его поля зрения, исчезли из нашего мира. Но тут же появлялись новые чародейки, что воровали внимание Дракона, снова и снова, и я в новом припадке огненного бешенства убивала, мстила, ненавидела. Дракона все это веселило.

Я, склонившись над черной водой у подножия водопада, пыталась навести чары на свое отражение, мечтая сделать своё лицо столь же красивым, как у чародеек. Все черты моей внешности казались мне неправильными и некрасивыми.

– Что ты делаешь, моя дорогая? – раздался громкий смех старухи, и люстры, отозвавшись на её веселье, зашевелились, как будто сами были полны эмоций. – Драконы видят сквозь магию. Для чего это тебе?

– Все презирают меня за некрасивое лицо! – выкрикнула я и заткнула уши, чтобы заглушить смех, который, казалось, раздавался из каждой тени. – Я чувствую, как они отворачиваются с отвращением и смеются за моей спиной. Я слышу этот смех! – слёзы катились по моим щекам, и я дрожащим голосом прошептала: – Может, если я стану красивее, хоть немного, как они, Дракон перестанет ломать мне кости и мучить меня?

Старуха подошла ближе, её взгляд был полон глубокой заботы. Она нежно погладила меня по лицу, и обняла, обвивая мою фигуру, как вьюнок обнимает древо. В её прикосновениях была сила.

– Милая, никто не презирает тебя, – произнесла она, и теперь её голос напоминал змеиный шёпот. – Драконы выбирают в жёны только чародеек, которые выделяются своей красотой, это признак их силы. Увидев тебя впервые, они посчитали твою магию недостаточно сильной, потому что твоё тело кажется слишком хрупким, чтобы выдержать силу Драконов. Женщин-драконов не существует, – продолжала она с глубоким чувством, – их яйцо может выносить только сильное женское тело, обладающее могущественной внутренней магией. Найти такую невероятно трудно. Драконы живут тысячелетиями, и лишь немногие оставляют потомство.