– Это ещё что такое? – зашипел Эши, вновь укрывшись за ближайшим кустом.

– Лучшее, что ты увидишь за это утро, – Ройш пожал плечами, пока на лице его проступала недобрая улыбка. – За весь день, на самом деле. Все знают, что тут по утрам отдыхает ночная стража, так что и девки сбегаются.

– Не только сбегаются, – Эши опустил взгляд на покрытую ряской воду.

– Мечтают урвать файаксийского мужа, – кухарь говорил с восторженным придыханием и даже прикрыл глаза. – Говорят, этот народ умеет любить так, что обычная простачка почувствует себя императрицей.

– Похоже, ты и сам не прочь урвать файаксийского мужа, – понимающе сказал Эши.

– Иди-ка ты… – улыбка Ройша не дрогнула ни на миг.

– Ты как знаешь, но подсматривать нехорошо.

Кухарь что-то фыркнул себе под нос и поспешил наполнить вёдра. Эши решил заняться тем же. Он старательно подобрал место, свободное от сухих листьев и дохлых мух, и погрузил руку с ведром по самый локоть.

– Беги! – девичий голос разлетелся над оазисом.

Затрещали кусты за спиной Эши, плеснула вода. Сначала он подумал, что раздосадованный Ройш швырнул ведро и спугнул купальщиц, но кухарь всё так же держал обе кадки под поверхностью, а лицо его кривилось не то в изумлении, не то в испуге.

Последовала череда всплесков, с которыми несколько пар ног пытались выбраться из озера. Визги ашмазирок вдруг затихли, а на смену им пришёл вопль такой силы, что Эши ощутил холод по всему телу. Крик боли и ужаса.

Он разжал пальцы, позволил полному ведру утонуть и оставил пустое болтаться у поверхности. Вода стесняла движения, так что каждый шаг давался ему тяжело. Пришлось лечь грудью на разошедшуюся волнами и пузырями поверхность, чтобы обплыть опасные заросли.

Отчего-то Эши уже знал, что увидит над водой шершавую, длинную спину, что переходила в гибкий хвост, поднимающий брызги с каждым движением. Крокодил вцепился в ближайшую девушку чуть выше колена и теперь пытался оторвать конечность от тела, бьющегося в припадке страха и боли. Остальные служанки в ужасе выбежали из воды, а одна из них принялась метать в животное скомканные платья и сандалии.

Крокодил оказался не таким большим как те, что, бывало, выбирались на берега делянки семьи Бенезил. И всё же он был слишком крупным, чтобы бороться с ним голыми руками. Эши обернулся на другой берег, где растерянные солдаты впопыхах искали сложенные поодаль глефы и натягивали сапоги на мокрые ступни.

«Слишком далеко, не успеют».

Эши взмыл над поверхностью, выставил локти и обрушил весь свой вес на затылок твари. Удар привёл крокодила в замешательство, но отступил тот лишь на несколько мгновений. Этого, однако, хватило самой смелой из служанок, чтобы затащить истерзанную подругу на берег, куда уже набегал мелкой рябью побагровевший прибой.

Крокодил зарычал, вскинув голову с разинутой пастью. Кровь капала с острых зубов, а широко раскрытый глаз уставился на Эши. Вкусившая мяса животина жаждала добавки и теперь выбирала меж раненной жертвой и обидчиком, что вдарил по её затылку.

Эши не ждал следующей атаки. Размашистыми шагами он выскочил на берег, едва не поскользнувшись на последнем рывке, и бросился к забору, что высился совсем рядом. Несмотря на богатства Аганнара, этой части ограды не хватало ухода. Весьма кстати, как оценил Эши. Он нащупал стебель потолще и легко вырвал его. Острый конец тростника Эши направил на крокодила, который уже рвался на сушу, чтобы закончить расправу.

– С дороги! – рявкнул он.

Трое девушек сразу бросились в сторону, но ещё две не могли тащить раненную подругу с такой же резвостью. Крокодил уже взял их след: его челюсти подрагивали, щёлкая изогнутыми зубами, а лапы с хлюпаньем прорывались через топкую границу меж водой и сушей.