– Два билета до Пушистикограда, – попросил Василёк у билетёрши в окошке кассы. Та нехотя оторвалась от чтения толстенной книги «Невыносимая пушистость бытия»:

– Второй класс?

– Первый, – сказал Василёк, решив, что первое путешествие Бурьяна должно быть комфортным.

– Этот типчик с вами? – билетёрша пренебрежительно указала на старика. Бурьян в крестьянской рубахе навыпуск, мешковатых штанах и старомодных плетёных налапниках сильно выделялся из городской толпы.

– Со мной, – вздохнул Василёк. Ему было неловко путешествовать с таким странным попутчиком. «Хоть бы приодеть его, что ли!» – тоскливо подумал старший преподаватель и прибавил: – И воз со мной, и тележка тоже.

– А гусь?

– И гусь.

– Тогда придётся вам отдельную карету нанимать. Два пассажира с гусем, возом и маленькой тележкой в дилижанс никак не поместятся!

– Как скажете, – махнул лапой Василёк и протянул билетёрше всю свою зарплату за месяц.

Бурьян в это время разглядывал потолок, украшенный старинной мозаикой «Мечтатель и крестьянка». На ней были изображены пух-парень и пух-девушка с гордо поднятыми носами. Они выдыхали перламутровые мечтательные облачка. Под изображением была выложена надпись: «А ты сегодня мечтал?»

– Бурьян, идём! – окликнул его Василёк, помахав билетами. – Наша карета отъезжает через восемь кувырков!

– Как?! Вы наняли целую карету?! – возмутился старик, привыкший экономить. – Ну и расход! Да на эти деньги можно целый месяц есть!

– Что, например?

– Ну… манные комки.

– Не люблю комки, – поморщился Василёк.

– А зря. Это очень полезно и дёшево! Ничего вы в жизни не понимаете, а ещё учитель!

– Сделай одолжение, – вежливо начал Василёк, – купи себе нормальные ботинки на ближайшей остановке и сними эти старые налапники. В них неудобно ходить по городу.

– Налапники – исконная пуховская обувь! – возмутился Бурьян. – Это в ботинках ходить неудобно. А уж грядки вскапывать тем более!

Василёк решил не продолжать этот глупый спор. Он со вздохом взглянул на мозаику:

– А я сегодня ещё ни разу не помечтал!

– А я вообще никогда не мечтаю, – отрезал Бурьян.

– Я всегда мечтаю… Полчаса утром и полчаса перед сном.

– Ну и напрасно! Лучше бы вы дыры в своём доме заделали и мышеловки расставили.

– Откуда ты всё это знаешь? – удивился Василёк.

– Как не знать, когда мы с вами соседи! И забор у вас прохудившийся. И на грядках репейник растёт.

– Может, я люблю репейник.

– Ну конечно, а дыры в стенах вы для лучшей вентиляции проделали? – усмехнулся Бурьян.

– Не твоё дело! Ещё одно слово – и я перестану с тобой разговаривать, – разозлился Василёк.

– Не очень-то и хотелось! У меня есть собеседник поинтересней, – хмыкнул Бурьян, отвернувшись к своему домашнему гусю.

Бурьян и правда жил на той же улице, что и Василёк. Он знал Василька с младенчества и очень жалел его, когда тот остался сиротой. Старик подкармливал маленького Василька, оставлял на его крыльце то кусочек домашнего сыра, то калач, то пупыршонную лепёшку. Даже теперь, когда Василёк подрос, Бурьян подбрасывал ему через дырку в стене разные лакомства, чтобы старший преподаватель, замечтавшись, не голодал.

Бурьян делал это тайно. Василёк не догадывался, кто его таинственный благодетель, а соседа из-за своей рассеянности попросту не замечал. Когда они встречались на улице, старик снимал шляпу и низко кланялся, а Василёк как будто смотрел сквозь него. Весь в мечтах, он проходил мимо, и Бурьян чувствовал себя невидимкой. Так старик решил, что его сосед – зазнайка. Он затаил на Василька обиду, хоть и продолжал подбрасывать ему еду.