Он говорил это, всматриваясь в меня так пронзительно, будто видел насквозь. Но это было приятно и волнующе.

– Понятно, – только и смогла выговорить я.

– Что заставило вас обратиться за помощью?

Он откинулся на спинку кресла, продолжая сверлить меня взглядом. Я начала волноваться и принялась сбивчиво объяснять:

– Ну… у меня уже давно такое состояние… – Не в силах выдержать его взгляд, я начала смотреть в пол, потом на журнальный столик. – Я постоянно на нервах. Срываюсь, кричу. А потом плачу… Ещё быстро устаю, ничего не хочется…

Я подняла на него взгляд. Психотерапевт кивнул прищурившись.

– Опишите ваше настроение в течение дня.

Я задумалась, судорожно вспоминая.

– Не волнуйтесь, расслабьтесь, – сказал он, будто почувствовав мое волнение. – Просто постарайтесь вспомнить. Я вас не тороплю.

На этот раз его голос подействовал на меня успокаивающе.

– Обычно, когда я просыпаюсь, у меня возникает такое неприятное чувство, как будто накануне произошло что-то плохое и теперь нужно пережить это. Хотя ничего плохого не случилось. Бывает, я искренне расстраиваюсь, что снова проснулась. Потом мне уже некогда отслеживать настроение. У меня трое детей, двое из них дошкольники. Они часто пропускают детский сад. У меня нет сил ни на что.

Я замолчала.

– Диана, а вот это неприятное чувство, как будто произошло что-то плохое, оно потом исчезает?

– Притупляется. Я могу начать нервничать из-за мелочей, кричу. Потом меня мучает чувство вины и жалости к себе.

Психотерапевт что-то записал и снова посмотрел на меня пронизывающим взглядом.

– Вы часто плачете без повода?

– Ну я не сказала бы, что совсем без повода. Повод у меня всегда найдется, – ответила я уверенно.

– И кто же заставляет вас плакать? – спросил он, вдруг поднявшись с кресла.

Я слегка растерялась. Следя за его перемещениями, ответила:

– В основном, муж. Точнее, отсутствие с его стороны поддержки и внимания.

Я прикусила губы, ощутив стыд при упоминании мужа.

– Ага. – Он опять прищурил глаза и прошёлся по кабинету. – То есть обстановка в семье действует на вас негативно?

– Да. Его отношение всё усугубляет. Если б было участие с его стороны, я бы не ощущала такого груза.

– То есть вы чувствуете одиночество в браке?

– Да, – закивала я. – Именно.

– А вы пробовали с ним об этом разговаривать? Замечал ли он ваше нестабильное состояние?

– Я пыталась поговорить с ним и не один раз. – Мой голос зазвучал громче от нарастающих эмоций. – Но он не видит ни в чём проблемы. Говорит, что работает, а все мои проблемы от безделья. А когда я плачу, он никогда меня не успокаивает, потому что ненавидит женские слёзы.

Психотерапевт снова уселся за стол и записал что-то в блокнот.

– Но недавно появилось ещё кое-что.

Александр перестал писать и внимательно посмотрел на меня.

– Появились странные провалы в памяти. Я делаю что-то, а потом вдруг как будто просыпаюсь в другом месте. Долго не могу вспомнить, что происходило в этот период. При этом в ушах стоит то шум, то абсолютная тишина. Это длится уже пару дней.

Он нахмурился

– Вы принимаете какие-нибудь препараты?

– Иногда снотворное, – проговорила я. – Только оно почти не помогает.

– У вас проблемы со сном?

– Да. Очень долго не могу уснуть. Просто лежу… Меня начинают одолевать тревожные мысли, которые иногда не имеет ничего общего с реальностью. Из-за этой бессонницы я потом целый день разбита.

Александр Дмитриевич снова встал с места. Но на этот раз он сел на диван рядом со мной.

– Диана, – его голос прозвучал чуть тише, мягче, и он не отводил от меня взгляда, будто изучал каждую эмоцию, пробегающую по моему лицу, – вы понимаете, в каком состоянии находитесь?