– Мне назначили антидепрессанты.

– Зачем? – Он резко поднял голову от тарелки и убрал с лица начинающую седеть прядь волос. – Не вздумай их принимать!

– Что значит зачем? – возмутилась я. – Я тебе говорила о своём состоянии. И мне их назначил хороший специалист. Их просто так не назначают.

– Ты на них подсядешь и всё. Заняться тебе нечем.

Я знала, что он разозлится, потому что сам не любил принимать таблетки, а больше верил в гомеопатию.

– Я не собираюсь на них подсаживаться, – возразила я. – Я просто хочу радоваться жизни.

– Так радуйся, кто тебе мешает?

– Ты, – бросила я и отвела глаза.

– Ты, может, ещё график моего отсутствия составь, чтоб тебе было веселее? – колко проговорил Андрей.

Я окончательно вскипела.

– Если помочь не можешь, хоть не мешай! – воскликнула я, ожидая очередную ссору.

У Андрея завибрировал телефон. Взглянув на экран, он встал и быстро вышел из кухни, бросив из-за плеча:

– Нужно ответить.

Интересно. Он никогда раньше не выходил, чтобы поговорить по телефону. Я медленно прошла в гостиную, но Андрея там не было.

Через пять минут он появился в комнате и сказал:

– Если ты считаешь, что тебе это поможет, то может, ты и права. Не будешь телефоны разбивать.

– Тебя только телефоны волнуют, – недовольно сказала я. – Кто тебе звонил?

– Не ты же на них зарабатываешь, – заметил Андрей, проигнорировав мой вопрос.

Тут я окончательно потеряла самообладание.

– Моя работа тяжелее твоей! И мне за неё не платят!

– Ладно-ладно, не начинай. – Андрей сделал примиряющий жест, будто хотел понизить градус моих эмоций.

Но мой гнев уже сменился слезами.

– Ты знаешь, что это моя больная тема, а всё равно затрагиваешь её. Ты знаешь, о чём я мечтала. До сих пор не могу смириться, что не стала участвовать в выставке! Все, кто тогда принимал в ней участие, теперь на слуху. А я…

Я всхлипнула и размазала слезы по лицу.

– Да сколько можно, – с раздражением и усталостью проговорил Андрей. – Ты сама решила не ехать. Это был твой выбор.

– Да! А что мне было делать?! Арсений устраивал истерики и бился головой об пол, если меня не было рядом. Я не могла нанести ему травму. И никто не оценил моих жертв!

– Ну твои родственнички точно оценили. У вас же в семье культ детей.

– Кто бы говорил! – возмутилась я. – Это у тебя в семье культ, только одного ребенка – Андрюши.

Это была правда. То, что Андрей был маменькиным сынком, я поняла слишком поздно. Отец Андрея всю жизнь ездил по командировкам и почти не бывал дома, поэтому мать всё своё внимание переключила на сына. Она долго оставалась для него авторитетом. Сначала мне казалось, что это никак не сказывается на отношениях. Андрей ухаживал на высшем уровне, предугадывал любое моё желание, восхищался моими картинами. Он был очень привлекателен, постоянно шутил, разбирался в искусстве, сопровождал меня на все мероприятия, возил на плэнеры – боялся, что уведут, – и мне это нравилось. Я старалась не давать ему повода для беспокойства, хотя ко мне постоянно клеились мужчины. Казалось, вот он – мой идеал, и я мечтала провести с ним всю жизнь. Меня не смущало, что он часто спрашивал советов у мамы или рассказывал ей немного больше о наших отношениях, чем следовало.

Когда я забеременела, мы с Андреем тут же поженились. В двадцать три года я родила первого ребенка. Сначала это не казалось препятствием для карьеры, я считала себя счастливой женщиной. Я талантлива, у меня вся жизнь впереди, рядом любимый муж, я – мама. Всё виделось в розовым свете. Андрей оказался не готов к роли главы семьи, а в особенности – к роли отца: не хотел принимать решения, брать за что-то ответственность. Он по-прежнему хотел лишь ходить на работу и проводить со мной время. Но рождение ребёнка кардинально изменило наш образ жизни. Он не нашёл ничего лучше, как периодически самоустраняться под предлогом помощи маме, оставляя меня одну с орущим младенцем.