Очевидно, что культура законотворчества, совокупность требований законодательной техники в конкретном государстве являются частью национальной культуры, выражением не только целей государства, но и особенностей национального менталитета в определенный исторический момент. В общественном сознании представления о правовом идеале, справедливости и качестве законодательства во многом взаимосвязаны.

Представляется, что качество законодательства влияет и на эффективность права в целом как социально-духовного регулятора. Низкое формальное качество принимаемых нормативных актов снижает и авторитет права в целом, поскольку, как уже указывалось, в массовом сознании принципиальных различий между правом и законодательством чаще всего не проводится. Поэтому в общественном сознании развивается чувство скептицизма относительно способности права надлежащим образом решать проблемы жизни людей.

Эффективность норм права (законодательства) должна быть отграничена от другого близкого по значению понятия – «социальная ценность норм права (законодательства)». При этом следует уточнить то, что нормы законодательства как регулятивный инструмент, с одной стороны, сами по себе представляют собой социальные ценности, а с другой – отражают и защищают определенные социальные ценности и в этом плане опять-таки предстают как ценности.

Несомненно, что эффективность права как регулятора во многом зависит от того, насколько оно отражает и защищает существующие в обществе ценности. В социологической литературе выделяются два вида так называемых базовых ценностей: терминальные, то есть отдаленные, стратегические, и инструментальные, которые служат средством по отношению к первым. Социологические опросы конца 80-х – 90-х годов показали, что к терминальным ценностям опрошенные относили человеческую жизнь, свободу, нравственность, общение с другими людьми, семью, работу и благополучие. Инструментальными ценностями были признаны инициативность, предприимчивость, уважение к традициям, независимость, самопожертвование, авторитетность, соблюдение законов[101]. Таким образом, соблюдение законов как ценность является лишь средством достижения более важных социальных ценностей.

С. С. Алексеев указывает, что право должно быть признано в качестве социального блага, то есть такого общественного явления, которое в силу своих свойств способно принести значительную пользу в общественной жизни, а «самым общим образом значение права как социальной ценности состоит в том, что оно выражает, закрепляет и обеспечивает организованность отношений в обществе»[102]. Думается, что организованность общественных отношений, их упорядоченность в интересах личности, ее самореализация в определенной мере будут являться и показателем эффективности права.

При сопоставлении эффективности и социальной ценности права и его отдельных норм необходимо учитывать, что понятие «ценность права» имеет различные значения. Интересно, что в ряде работ социальная ценность понимается как одно из внутренних свойств права и его структурных частей, выражающееся главным образом в способности норм правильно отражать объективные общественные интересы и содействовать их достижению[103]. Данное определение во многом перекликается с новым подходом к понятию эффективности правовых норм, выдвигаемым В. В. Лапаевой, согласно которому эффективность рассматривается с позиций выражения и согласования социальных интересов[104].

Эффективность, полезность, социальная ценность норм права, нормативных актов уже не раз сравнивались в литературе. Так, А. С. Пашков и Д. М. Чечот указывали, что эффективность правового регулирования – это не всякая его действенность и результативность, а лишь такая, которая влияет на общественные отношения в определенном, полезном для общества направлении