– Витир, госпожа магиня.

Магиня, так магиня. Мы прошли в беседку. Я с удовольствием вытянула ноги, конечно, лучше было бы их вообще задрать, да полежать чуть, но не сейчас, неправильно поймут.

– С чем пришёл Витир?

– Госпожа Никафондора, тут такое дело… у меня… —замялся парень.

– Ты же знаешь, что я магиня – поэтому не ври, когда спрашивать буду. Что у тебя с девушкой?

– Люблю её – выдохнул парень, – целовались уже, а дальше… – он потупил глаза, – она не против, а у меня как ступор. Выдумывать начинаю, что дела какие, и убегаю.

– Понятно. А раньше у тебя «дальше» с девушками вообще было?

Парень сник и стал нервно тереть руку о руку.

– Чо? Прям все рассказывать? Вы же девушка!

– Я прежде всего магиня! Не стесняйся. Все сказанное тобой уйдет со мной в могилу.

Парень уважительно взглянул на меня и начал:

–Была у меня зазноба в деревне. Любофф у нас была. Тоже целовались. Потом это…, в первый раз на сеновал пошли полюбовничать, ну уж и юбку ей задрал, и с себя штаны стянул, а тут папаша ейный в сарай зашел на минутку, козам сена бросить. Так я так испугался, что он сейчас к нам залезет, что он, – показал глазами на пах, – маленьким опять стал, и никак больше не рос.

– А второй раз?

Парень чуть не плакал:

– А второй раз, ну все хорошо поначалу было, пообнимались, покрутились, и тут соломинка в заду застряла, хоть чо делай, чешется. И он опять маленький стал и никак.

– А зазноба?

Парень прямо сдулся:

– Бросила меня, нашла себе другого, еще и с подружками своими посмеиваться стали. Я даже из деревни сюды переехал. А здесь влюбился, а дальше поцелуев ничего не могу.

– Понятно, все с тобой, жертва сеновала. Ложись на скамейку.

Парень испугался, даже вскочил, оглядывая мои телеса:

– Зачем это, госпожа?

Я вздохнула, сдерживая смех.

– Не бойся, приставать не буду. Ложись, говорю, проклятье снимать буду.

Тот, подозрительно на меня посматривая, все-таки послушался и лег на скамейку.

Я, кряхтя, поднялась. Как же у меня все мышцы заболели. Ой, не могу. Поприседать что ли? Скажу, что колдую так. Не, – не при конюхе.

Подошла к нему и стала снимать с себя цепочку с подвеской. Кстати, за украшения я пока только эту безделицу наблюдала. Не забыть у Киры поинтересоваться, что у меня из лучших друзей девушек имеется.

– Ну, приступим. – Я стала раскачивать над лицом подвеску и замогильным голосом вещать: – Ты идешь по лесу. Птички поют, колокольчики звенят. Ты в безопасности, и тут тебе на встречу выскакивает табун лошадей. Ты в безопасности. Вдруг самый крутой конь, вожак, подходит к тебе и смотрит тебе в глаза. Его глаза – это твои глаза. Его тело – твое тело. Его писюн – твой писюн. Огромный такой и, прикинь, – твой! И стоит как железный! Вставай! Эй, проклятый! Заснул что ли?

Тот резко открыл глаза.

– Вставай, говорю. Иди к своей кобылице. Тот поднялся и зигзагом пошел по дорожке.

Подошла Кира и задумчиво проводила его взглядом:

– Что это он так странно идет? Как будто ему что-то мешает в штанах.

Я хмыкнула. Судя по походке – помогло сглаженному нашему.

Вдалеке раздались два удара колокола.

– Кира, бегом! Мне ж на работу надо, – и затрусила по дорожке, приподняв юбку. Бедные мои мышцы. Бедные мои ноги.

– Какая работа, госпожа? – пристроилась Кира к бегущей мне.

– Императрицу-мать выгуливать. Прогуливать такие мероприятия нам нельзя, иначе за старого козла выдадут.

– Ой, такое нам не надо. Витиру-то помогли?

– А это ты завтра узнаешь у него с утреца, – и я подмигнула ей заговорщицки.– Новости не забудь собрать. Да и про принца тоже. Кто владеет информацией – правит миром.

Кира хохотнула. Мы успели. Правда, я думала, что сейчас рухну прямо здесь же. Такие физические нагрузки мне явно пока противопоказаны. За женихами пока рано на охоту выходить.