Психолога вызывали? Кассандра Хаос

Меня ударили по щеке!

Потом еще.

И еще…

Кто-то, рванув меня за волосы, хлестал по щекам с такой силой, что казалось, голова не выдержит и оторвется. Что за черт?

– Хва-тит! – вырвалось из моего осипшего горла.

Я с трудом разлепила глаза и увидела чье-то расплывающееся лицо.– Очнитесь же! – Женский голос доносился до меня как будто издалека.

Щеки горели. Еще и дикая боль в желудке.

Меня вывернуло чем-то белым на красное бархатное платье.

Стоп. В мгновение между приступами мелькнула мысль: «Какое на фиг, красное бархатное платье?»

Следующий виток адской боли опять заставил меня согнуться в три погибели, и я рухнула на белый с черными прожилками мраморный пол.

Откуда, мать твою, взялся мраморный пол?

Меня снова вырвало.

Упершись руками в белые скользкие плиты, и не в силах ни на чем сосредоточиться, я подняла голову и увидела в метрах двух от себя стоящую на четвереньках совсем молодую, толстую девушку. Красное средневековое платье, сальные неухоженными волосы. Она смотрела на меня ошалевшими глазами. Трясущейся рукой я убрала с лица прядь волос. Девушка в точности повторила мой жест. С ужасом я поняла, что смотрюсь в зеркало. В огромное старинное зеркало, от пола до потолка, в искусно вырезанной раме из черного дерева.

В следующий момент дикая судорога боли, снова заставила меня выгнуться дугой. Когда через несколько секунд наступило просветление, я уставилась на толстые руки, упирающиеся в мраморный пол. Несколько вычурных колец врезались в пухлые, как сосиски, пальцы, с обгрызенными под мясо ногтями.

Нет! Это были не мои руки! Это было не мое лицо! Это была не я-яяя!

И когда резкая боль снова скрутила все тело, я провалилась в спасительное забытье.

За полчаса до…

Семьдесят пятый этаж, башня Меркурий, Москва-Сити.

Я стояла на балконе и смотрела на расстилающуюся передо мной Москву. Сверкающая тысячами огней столица готовилась к встрече Нового года.

Чашка кофе приятно согревала руки. Кто-то уже отдыхает. Тридцать первое декабря, однако, но только не я. Хороший психолог, как караул у Мавзолея, всегда на боевом посту.

Я сняла эти апартаменты, по сути, только из-за этого балкона, единственного во всем здании. Усмехнулась, вспомнив, в какую сумму мне обходилась аренда. Ну и что? Я уже большая девочка и могу себе это позволить, да и после развода у меня много чего осталось.

До прихода нового клиента еще оставалось время.

Я вернулась в комнату. Закрывать или не закрывать балкон? Но в воздухе все еще витал приторный аромат духов предыдущей клиентки. Чуть не задохнулась на сессии, и, главное, не встать – окошко не открыть, этика, блин, не позволяет. Сидела как стойкий оловянный солдатик все полтора часа. Поэтому решила – пусть проветрится.

Повесила в шкаф дизайнерскую шубку за такую сумму, что самой страшно вспоминать, и пошла на кухню сполоснуть чашку. Дребезжащий звонок в дверь заставил взглянуть на часы. Кого принесло? Клиент явился раньше назначенного времени?

Интересно.

Я распахнула входную дверь.

– Вероника? Вы же не против, что я чуть раньше?

Родной мой, даже если бы я была против, что бы это изменило? И с широкой дежурной улыбкой в тридцать три винировых зуба я предложила ему пройти в кабинет и располагаться, сама же замерла в проеме, внимательно наблюдая.

Высокий, широкоплечий мужчина, не побоюсь этого слова – секси. Светловолосый, по-нордически красивый, он внимательно смотрел на меня, улыбаясь. Только голубые глазки у тебя как у рыбы из морозилки. Сколько ему? От силы лет сорок. Мой любимый возраст! Пиджак, натянувшись, подчеркнул тугие мускулы. Боже, он ещё и по спортзалам ходит!

Прежде чем войти, он так внимательно всмотрелся в мое лицо, что я, не удержавшись, спросила:

– Мы знакомы?

Мало ли где мы с подружками праздновали периодически и с ним пересеклись?

Он тряхнул головой :

– Нет, но вы очень похожи на одну мою старую знакомую.

Вот именно после этой фразы у меня почему-то похолодело внутри. Попа почуяла – запахло жареным. А мужчина, как ни в чем не бывало, осмотрелся и, увидев приоткрытый балкон, спросил:

– Можно глянуть?

Я, сглотнув, кивнула. Тот выглянул и вернувшись, развалился по-хозяйски на диване, заняв собой практически все место.

В комнате стояло два кресла, стул и диван, и по тому, как человек выбрал, где сесть и как, о нем многое можно было сказать. Первое впечатление – самое сильное и верное. И у меня оно было сейчас двояким: с одной стороны – брутальный мужик, а с другой – уверенный в себе хищный зверь.

– Расскажите свою историю, – присела я в кресло напротив, включив профессионала.

Мужчина начал рассказывать с того, что отец бросил их с матерью ради красивой любовницы…Старо как мир, вот только когда он говорил, я невольно поежилась – как-то очень не комфортно стало от его пристального взгляда. Мое тело прямо вопило об исходящей от этого мужчины опасности. Хоть полицию вызывай! Я рефлекторно потерла грудь. В ней что-то защемило от напряжения. Когда он замолчал, я озвучила вопрос, задаваемый всеми психологами:

– Чем я могу быть вам полезна?

И в следующий момент какая-то жуткая гримаса исказила его лицо:

–Тварь! С помощью таких, как ты, я мщу!

–Простите, что? – не поверила я своим ушам. Мать честная! Неужели я на маньяка напоролась?

Клиент мой психанутый подскочил, как в попу ужаленный. Бросившись ко мне с визгом, схватил мою тушку в охапку. В два прыжка преодолел путь на балкон и швырнул меня вниз, крича:

– Вы все с той стервой на одно лицооо!

У меня было несколько секунд, пока я, как лебедь белая, вошедшая в штопор, пролетала мимо стеклянных стен, за которыми стояли украшенные игрушками елки. Я даже выругаться не могла – ветер залетал в рот и раздувал щеки. В этот момент я могла только мысленно молиться:

– Господи, не хочу! Ну дай мне еще шанс! Крохотный! Ну, пожаалуйста!

И, ударившись о чье-то окно, я даже успела увидеть изумленное мужское лицо. Интересно, я хоть не сильно страшно в этот момент выглядела?

Другой мир.

В следующий момент меня хлестали по щекам.

Когда я снова смогла приоткрыть глаза, мне показалось, что к векам прицепили десятикилограммовые гири. Сквозь маленькую щелку я увидела малиновый балдахин с расплывающимися по нему золотыми узорами.

– Откуда в больнице малиновый балдахин? Или я где-то еще? – зависла в голове тягучая мысль, и в следующую секунду я вспомнила и красное бархатное платье.

–Что происходит? Где я?

– Я притянула тебя из другого мира. Я – душа этого тела. Я не справилась. Я не могу, я хочу уйти. Я устала, а у тебя получится. – Раздался в голове грустный девичий голосок.

–Эй, подожди! Стоп. Послушай, я же здесь ничего не знаю!

– Прости. У тебя останется часть моих воспоминаний.

И девочка исчезла, ушла.

А меня накрыло обрывками воспоминаний семнадцатилетней Никафондоры О’ Лог. Вот, мать честная, дал же Бог имечко! Настолько кратких флэшбэков, что они были больше похожи на сводку боев: «Родился, переехал, сражался, убежал, плакал».

Это что получается? Я попала в чужое тело в другой мир? А мое? И сама ответила: а моё разбилось в лепёшку там, в другой жизни, после того как меня скинул с балкона тот псих. Похоже, у кого-то на небесах на меня оказались другие планы.

Я снова открыла глаза. Теперь у меня это получилось лучше, и я долго пробовала сфокусировать взгляд на золотой вязи балдахина. Когда это удалось, скосила глаза в сторону и, чуть повернув голову, увидела дремавшую на стуле служанку – молодую деваху лет двадцати трех, крепко сбитую темноволосую девушку в сером платье. Крупные черты лица не портили ее, а наоборот, приковывали внимание. Как там, бишь, ее зовут-то?

– Кира, – из моего горла вырвалось сдавленное шипение.

Все болело: и горло, и грудь, и живот. Память милостиво подсказала, что эта малолетняя дурында, бывшая владелица тела, нажралась крысиного яда, и если бы меня не стало так полоскать, второго шанса выжить мне не грозило.

Служанка подскочила и ,по-дурацки хлопая со сна круглыми глазами, уставилась на меня, видимо соображая, не послышалось ли ей.

– Пить, – прохрипела я.

– Ох ты ж! Госпожа очнулась, а я уж думала, всё – отправится Кира обратно в деревню детишек братовьев нянчить. Уже и вещички стала собирать в узелок,– суетливо забормотала девушка, подскакивая с чашкой воды. Придержала голову и помогла выпить глоток.

Живительная влага холодком проскользнула в горло и опустилась в ноющий от боли желудок. Я откинулась на подушку, прислушиваясь к ощущениям. Полегчало. Сделала еще глоток.

– Помоги приподняться.

Кира потянула меня за плечи и подложила под спину пуховую подушку.

Кровать была огромная, два на два точно, с высокой мягкой периной, обтекающей мои бока. Я чувствовала себя утонувшей в этом скопище не особо свежих сероватых простыней и тяжелом одеяле в кружевном пододеяльнике, грубо заштопанном на самом видном месте.

Я принюхалась.

Мама родная, как же от меня воняло! Потом, застарелой рвотой и мочой. Судя по всему, в моем желудке было пусто, иначе бы меня опять затошнило. Даже глаза резало от такого запаха.

Мне нужно помыться, срочно, но сил нет, даже руку приподнять от постели. Пухлую руку с пальчиками-сосисками. Дайте тогда затычки для носа!

– Кира, принеси мне зеркало,– вместо этого потребовала я.

– Что? – служанка оторопела и уставилась на меня во все глаза.