– Я?! Натёр?! Помилуйте, Клавдия, это уже не смешно. Если уж начистоту, какой дурак копеешные слипы чем-то натирать будет? Хорошо, что при примерке не порвались. Матерьяльчик дрянь!

– Натёр, чтобы поиздеваться! Я, как только их напялила – чуть по соседям секса просить не побежала, еле скинуть успела.

– Экая вы горячая женщина…

– Наркотические трусы! Или, может, ты их конским возбудителем пропитал?! – и опять мне кулаком в нос тычет.

Вижу, спорить бесполезно. Говорю:

– Хорошо. Согласен на возврат товара. Только без фирменной упаковки не приму.

Тут она коробочку из сумки достаёт и в лицо мне швыряет.

– Подавись!

– Теперь всё в порядке. – Взял с тумбочки кошелёк. – Получите ваши две тысячи рублей.

А подлая зэчка мне пальцем грозит:

– Нет, баклан, алтушками не отделаешься. А за моральный ущерб?

– Хорошо, – вздыхаю. – Возьмите три.

– Опозорил честную девочку и копейками отделаться хочешь?

– Помилуйте, не пятёрку же вам давать?

– Нет, не пятёрку – пятьдесят штук гони!

Я аж дара речи лишился.

– Вы в своём уме? У меня таких денег нет.

– Придётся найти, – и нехорошо улыбается.

– Знаете, Клавдия, – строго говорю. – Вы, наверное, по своей Академии стосковались? Если немедленно не покинете мой дом – позвоню в полицию.

– Нечем звонить будет, бесогон, когда Ибрагим тебе руки вырвет. – И дверь толкает. А за дверью громила небритый стоит.

– Зачэм сэстру мою обыдел? Сэйчас убывать тэбе буду.

Короче, отдал я налётчикам деньги. Наскрёб сорок четыре тысячи, больше не было. Думаю, нужно сообщить органам о вымогателях, не дарить же такие деньжищи. Только когда мои кровные вернут – неизвестно. Остался ты, Автоном, без гроша на Новый год. И такая тоска меня взяла, хоть волком вой. Сел на кровать, верчу коробку из-под труселей и вдруг понимаю, что не «фирменная» наша вещица, что Илюха с дружками в подвале шлёпают – незнакомая. И иероглифы на ней не китайские, а японские. Объёмные такие, приятные на ощупь. А самое удивительное, понимаю, что написано, словно в моей голове онлайн-переводчик заработал:

«Избранница! Амэ-но Удзумэ – Фея луны, богиня счастья, любви и радости, дарит тебе волшебство. Надень, и фонтану твоих наслаждений позавидуют небожители».

Что за наваждение? Какой ещё фонтан? Может, и правда трусы какими-нибудь возбуждающими феромонами пропитали?

Не знаю зачем, но надел я на себя эти розовые слипы. И что думаете? Будто тысяча солнц в моей голове взорвались, ощутил я себя женщиной, да настолько голодной до мужиков, что едва рассудка не лишился. И такие извращения на ум пришли, что в самом отвязном порно не увидишь. Хорошо, что Ибрагим ушёл, иначе несдобровать бы ему.

Скинул трусы, стою весь в поту. Ну и вещица, однако. А ведь можно их использовать по назначению. Ни одна баба не устоит, если наденет. А я тут как тут, готов к грязному сексу. И так я воодушевился, что решил немедленно эксперимент провести. Поехал на работу, там сегодня должна Шурка в подсобке товар перебирать. Девушка красивая, но робкая. Ничего, главное – её уболтать надеть волшебные труселя. Язык у меня проворный – сумею!

Только вместо Шурки начальницу встретил. И чего наша Белладонна тридцать первого на работу припёрлась?

А я уже в раж вошёл. Умоляю, говорю, вас, Белла Антоновна, помочь моему горю. Достал по случаю интимное бельё для своей невесты. Но если с размером ошибусь – век не прощу себе! У вас такая же богатая фигура, как у моей девушки. Один в один! Не могли бы примерить трусики?

Она смотрит на меня, как на психа:

– Ты, Автоном, в своём уме? Какая женщина после другой трусы надевать будет?

– Умоляю вас! Вопрос жизни и смерти!