Проводник Татьяна Герас
1. Пролог
Пролог.
"Это знак, чтоб ты оставил дом мой, птица или дьявол! -
Я, вскочив, воскликнул:
- С бурей уносись в ночной простор,
Не оставив здесь, однако, черного пера, как знака
Лжи, что ты принес из мрака!
С бюста траурный убор
Скинь и клюв твой вынь из сердца!
Прочь лети в ночной простор!
Каркнул Ворон: "Nevermore!"
Эдгар Алан По, «Ворон». Перевод М.Зенкевича.
Аралийский континент. Земли Большого Круга.
Солнечный диск постепенно клонился к закату, падая в нависающий на западе грозовой фронт и окрашивая листву вековых исполинов долины Ове-Шау в темно-багровые цвета. На вершине старого, как сама эта земля, дуба, слегка нахохлившись, чтобы сохранить тепло под порывами ветра, сидел крупный ворон, крепко цепляясь лапами в морщинистую кору мощной ветви. И хотя бродяга ветер, налетевший откуда-то с гор, все равно пробирал до костей, птица точно знала – непогода скоро закончится. А стало быть, еще до темноты вполне можно успеть расправить крылья и отправиться в сторону нагромождений мертвого камня, что люди именовали городом.
Города довольно большого, если сравнивать с теми, что ворону, разменявшему уже одним богам известно какой по счету цикл, случалось увидеть. И пускай обиталище двуногих немного пугало, тая в себе немало опасностей, но при этом было столь богатого на разнообразную пищу, которой у человечков всегда с избытком. Настолько, что они ее мало ценили и частенько выбрасывали лакомые кусочки, на радость вечно голодным пернатым.
Люди вообще странные. Нет, ворону нравилось соседствовать с этими созданиями, как и то, что там, южнее, простирались возделанные их руками поля, изобилующие к осени зерном. А ещё там водились места, где эти лишенные перьев людишки кормили своих тупых птиц и животных, которые, похоже, и не подозревали, что отожравшись на дармовщинку вскоре сами станут едой. Ну, да ему-то что с того? Только ещё одно местечко, где можно неплохо поживиться.
Эх, если бы не местные кошки и мерзкие мальчишки с рогатками, то и покидать даже ненадолго такие благодати не стал бы. Но ворон был давно не молод и весьма осторожен. Да и весна же! Пора и о гнезде подумать, старое-то совсем развалилось за эту зиму...
Бушевавший все последние сутки ветер, так внезапно прилетевший с гор, и вправду немного ослаб, но с последними порывами принес горький запах гари. А ведь пожара любая тварь боится на самом глубинном уровне. Птица встрепенулась, повертела головой, громко каркнула, с опаской отыскивая источник возможной угрозы.
И он нашелся без труда: там вдалеке, где заканчивалась кромка леса, и начинался спуск к низине с человеческим жильем, вверх поднимались клубы черного дыма. Зловещего, не похожего на вполне мирный дым от печных труб или костров. Ворон остро почуял опасность, и все птичьи инстинкты призвали его лететь прочь от беды, что могла докатиться и до леса.
Вот только не успел.
Внезапный всплеск истинной силы, буквально заставил существо расплющиться по ветви, растопырив крылья, чтобы не рухнуть вниз, дезориентируя и ослепляя от мощи проявившейся совсем близко, и случайно задевшей чувствительную по своей природе к магии птицу. Когда зрение вернулось, ворон увидел прямо в выступающих корнях своего дерева остаточный след быстро исчезающей воронки, в центре которой проявилась человеческая особь. Стройная фигурка с растрепанными светлыми волосами, крепко обнимающая сама себя за плечи верхними конечностями, словно этот жест мог защитить от чего-то.
И силой от вторгшейся в эту малодоступную часть леса человечки буквально разило – как собственной, так и чужой. Это ворон понял сразу, когда девушка подняла голову, оглядываясь.
И вот знал же, что надо рвать крылья подальше, но проклятущее любопытство взяло верх – не каждый день удается почуять такую мощь! Вкусную, манящую...
За что и поплатился: зоркие оленьи глаза с легкостью сумели отыскать средь листвы притихшую птицу, и в мгновение ока чужая воля опутала сознание, проникая в самые глубины.
Ворон дернулся, ощущая вторжение, но чужое сознание не отпустило, запуская по телу успокоительную волну.
«Тише, милый, не обижу! Давай, поднимайся в небо и лети скорее! Ну же, мне надо увидеть!»
Ласковый, но настойчивый приказ заставил сорваться с места, принуждая взмыть высоко над землей, и броситься со всей возможной скоростью в сторону города — туда, куда здоровые птичьи инстинкты лететь запрещали, чуя, что ничего хорошего там ждать не может. Но разве ж вырвешься, когда тебя держит стальная воля имеющей Дар, и ее же нетерпение?
Несколько напряженных минут полета до кромки леса почти на пределе сил. Внизу блеснула река, а смрад от пожарищ стал невыносим. Первые линии улиц уже хорошо просматривались зорким зрением пернатого, вот только зрелище, как и подсказывало чутье, открывалось не из приятных.
Ворон почувствовал отголосок эмоций той, что сейчас смотрела на мир его глазами: боль и холодную ярость. А ещё щемящее чувство вины...
«Ниже, опустись чуть ниже!» -- прозвучал новый приказ.
И птица спикировала плавно, стараясь лавировать между поднимающимися ввысь клубами едкого дыма.
Город был обречен. И вовсе не ветреной стихией, разнесшей случайно возникший пожар, как можно было подумать сначала, а расчетливо уничтожался вероломным врагом. Пламя, оно пожирало строения, наползая бушующими потоками сразу с нескольких сторон, стремясь поглотить все на своем пути. А среди этого огненного инферно метались обезумевшие люди, пытаясь спастись.
Десятки тел защитников, кровь, мечущиеся ездовые животные, потерявшие своих седоков. Крики, стоны, мольбы...
Тщетно.
Тех, кого не поглотил огонь, добивали всадники. Серокожие чужаки, в рогатых шлемах и плащах из тяжелых шкур. Их самих пламя обходило стороной, словно они были сделаны из негорючего сплава, или вовсе являлись нематериальными тенями, явившимися из самых страшных кошмаров.
Ещё один круг, и птица зависает над руинами огромного строения, которое, как помнил ворон, было ещё недавно самым высоким в городе, но сейчас от него осталась лишь груда камней, словно великан раздавил надоевшую игрушку. И сила! Её четкий след был повсюду.
«Довольно. Свободен! Благодарю тебя...»
Тиски чужой воли разжались, одарив на прощание толикой силы, обещавшей уже немолодой птице ощутимую прибавку выносливости и защиту. Такого щедрого дара ворону хватит надолго. Вот только в последний миг птицу вновь зацепило чужими эмоциями...
От накатившего одиночества, душераздирающего горя, щедро замешанного на ненависти, птица не выдержала, огласила окрестности пронзительным и надсадным криком, дополнившим общий хаос.
Мгновенная паника и вот уже ворон умчался прочь, покидая эти ещё недавно благодатные места.
Навсегда.
А в быстро сгущающихся сумерках под сенью векового дуба стояла хрупкая девушка, до побелевших костяшек стискивая ладонями какую-то вещь и прижимая её к груди. Она немного запрокинула голову, подставляя лицо ослабевшему ветру, что ещё шуршал в листве. Воздушный поток ласково обдувал бледную бархатистую кожу, подсушивая дорожки слез, которые молодая одаренная тщетно пыталась сдержать. Тонкие губы подрагивали, но упорно шептали в равнодушную темноту:
-- Я смогу, обещаю...
2. Иссолия Часть1 Глава 1
Часть 1 Иссолия
Глава 1.
Если вы думаете, что приключения опасны, попробуйте рутину: это смертельно. Пауло Коэлье
Иссолия. Исса. Замок «Парящий»
Ренар Иссольский
--... По последним данным, торговый оборот с Градарией за прошедший цикл увеличился на восемь и три десятых процента, но с учетом того, что нынешняя поздняя весна не способствовала своевременному началу посевной в Фибии, это может сказаться на...
Жирная муха билась в стекло зала заседаний с упорством, сравнимым разве что с монотонно звучащим голосом дорогого дядюшки Феида, решившего именно сегодня окончательно расплавить мой мозг наискучнейшими выкладками из бюджета Иссолии. Мозг, кстати, уже минут через пятнадцать от начала доклада напрочь отказался запоминать все эти коленца и подвыверты хозяйственных взаимоотношений между странами, с которыми моя родина вела товарооборот. Не то чтобы сведения являлись ненужными – разумеется, управление государством включало в себя и эти аспекты! – просто за последние полные циклы, я изрядно отвык вникать в эти тонкости. Ибо прекрасно обходился краткими выжимками из отчетов, написанными четко и по делу рукою моей невестки, а по совместительству королевы Иссолии. Чужая вотчина, на которой Илия и Феид властвовали безраздельно. А общих знаний и этих записок вполне хватало, чтобы иметь представление на что давить, ведя дела с дипломатами или высшей знатью стран сателлитов. Ну и приструнить аргументировано наших же неугомонных соотечественников, что так и норовили поживиться за счет казны, тоже помогало.
Но нынче Илию интересуют только пеленки, расписание кормлений и прочие радости и заботы, присущие совершенно сумасшедшим родителям, чьё очередное чадо появилось на свет совсем недавно. Нет, я знаю, что эта неугомонная ведьма долго не выдержит, и Высший Совет Иссолии уже довольно скоро снова вздрогнет от неуемной энергии Её Величества. Возражать королеве-ведьме, хоть и требует самолюбие наших вардов, но вот здравый смысл мгновенно остужает горячие головы. Поскольку совершеннейшее доверие к талантам супруги у Его Величества, больше известного как Белый Зверь, вряд ли позволит в них сомневаться даже вардским снобам. Дело-то небезопасное: прецеденты уже случались.
