Посередине стоял стол человек на пятнадцать. Видно – здесь мед рекой не тек. По бокам стояли смирно по пять стражниц – персон совсем уж мужеподобных с лицами настороженных картошек. Все вооружены до зубов, да притом в металлических, оттертых до блеска, доспехах. Как водится, согласно военной дисциплине, они стояли, как статуи, хоть и поглядывали на меня краешками глаз.

Ну а во главе всей сестрии – напротив, сидела женщина на троне. Я подошел поближе, чтобы лучше рассмотреть. На вид ей было тридцать пять, темные – не в пример остальным, – волосы аж почти до плеч. На ней тоже была броня, только полегче. Эта любила украшения: хоть на ней не было головного убора, широкое ожерелье из подобия янтарных, обсидиановых и лазуритных камней, чуть не сжимало ей шею, а на пальцах куча перстней. Что ж, весьма прагматично – есть знаки отличия от черни, но в бою и при сильной тряске ничего бы не гремело и не шибко выдавало бы ее.

Только сейчас понял – у всех женщин здесь огромные раскосые глаза. Правительница – не исключение. Ее трон, как и ее плечики с воротником, были подшиты шкурками пушных, видать, диковинных зверьков, а украшен лишь выскобленными белоснежными костями, да парой огромных камней вроде бирюзы. Она смотрела на меня, ни на секунду не сводя глаз и не моргая.

Когда охранницы вышли из строя, я остановился и закрыл глаза.

– Тее яма иттха, – громко произнесла она, а я все время пытался войти в интегру. Конечно, я понял, что она спрашивает, кто я или откуда, но мысли прочитать все равно не мог. Некоторой привлекательности она, конечно, не была лишена, но не настолько сексуальна, чтобы отвлекать от важнейшего.

– Евгений, – прошлось мне произнести и постучать себя по груди с открытыми глазами.

– Можно сесть? – спросил я, указывая на ближайший стул и пружиня ногами.

– Нэ! – почти крикнула она, и стражница выставила на моем пути копье, почти такое же безупречное, как доспехи.

Я кивнул и сел на присыпанный сеном и листьями пол почти в позу лотоса. Ну вдруг они тут стульями дорожат больше, чем временем?

Дальше она говорила уж совсем какую-то тарабарщину. Вспомнилась юность, погрязшая в Хаосе. Я сначала показывал жестами, что хочу, чтобы она, а лучше – все внутри, вошли в транс. Меня ткнули в плечо древком копья, и я понял, что в транс они пока не хотят.

Она спросила, откуда я. Было несколько вариантов, и я показал, что не понимаю. Тут стражницы, видимо, захотели, чтобы я встал, и царица тоже, наконец, сдобрила наше общение жестикуляцией.

Я, как мог, объяснил, что я с другой планеты. В этот раз одна дура уже больно ударила мне по ребрам. Я разозлился и сказал, что они все равно не поймут, и вздохнул с нескрываемым разочарованием от этой пантомимы.

Чем мне понравились здешние тетеньки – они хотя бы не хихикали, а относились к делу со всей серьезностью и внимательно меня слушали. Не стал менять языки, а говорил только на русском, хоть логичнее было на чингарском. Речь на разных языках могла усложнить понимание и навести на нежелательные соображения.

В какой-то момент царица позвала ближайшую стражницу. Последняя брезгливо стала доставать с пола из-за трона мое оружие. Сначала лук – показала мне и бросила на пол – как ножом по сердцу. То же повторилось с колчаном и с Люциановым мечом и со всем остальным. Со своим добром, небось, так не рискуют.

Правительница спросила что-то, но мне и без слов было понятно. Я держался спокойно, но когда мне показали Резак, я оживился. По орудию прошлась тень (это вновь заметил только я), и я тут же выставил руки и с просящим выражением лица показал и рассказал, что именно этот меч дорог моему сердцу, и если она его вернет – я уйду.