Я вздохнул и попросил воды, как привык. Они смотрели почти с тем же видом, только чуть смурнее стали. Видимо, оттого, что я в прошлом неподалеку от их лачуг напрудил. Вслушиваться не хотелось вовсе, и я показал жестом, что хочу пить. Это сработало – одна из женщин, лет сорока, зачерпнула из бочки неподалеку глиняной пиалушкой и протянула мне.

Сначала маленькими глоточками, а потом все большими я залпом осушил и сказал «спасибо». Пара дам хихикнула, и мне сразу вспомнились земные чудаки, которые находят смешным смотреть, как травятся люди. На вкус вода совсем как дождевая или талый снег, к тому же в первый раз я довольствовался лишь третью своей нормы. В любом случае, не так уж это было и важно на фоне остальных неурядиц. Теперь организм хоть не будет меня какое-то время отвлекать.

Я вернулся в покосившуюся лачугу и стал размышлять. Похоже «души» решили попробовать еще один вариант – отдать контроль мне полностью. Голубизна распространилась на нехилые участки тела, но пока была не сильно активна – не так ярка, как будто по этим новым венам кровь текла весьма и весьма размеренно.

Харя на ощупь вроде была моя – родная и прекрасная. Осмотрев себя полностью, понял, что грязный и обросший, и с этим надо было что-то делать.

Из-за моего стремления усидеть на двух стульях, сам же себя бросаю в печальные ситуации. Хорошо хоть в каком-то направлении двигаюсь. Мудрость? От нее только страдания. Лучше увлекаться глубже. Когда вообще… Какая польза? – вот, с «душами» совладал, не сойдя с ума. О, боже! Выжить после такого падения невозможно…

Наплевать, что я натворил в отрубе. Семью жаль – надо к ней. Я вроде, никуда от них и не собирался… Неужели и Круг Молота и даже врата на небеса не были продуктами воспаленного от нечеловеческих стрессов и изменений разума? Так – нужен «Резак».

Только я об этом подумал, дверь отварилась, и возникла фигура с пульсирующей, слабо выраженной аурой.

– Кинем ее, – сказала она сердито и мотнула головой.

Вообще я хотел сначала помедитировать и попытаться обратиться к здешней ноосфере, но так тоже – кое-что. Тем более, не имею право чужую недвижимость занимать.

Коротко стриженая женщина с грязными ногтями в портках и «топике» из широких полос шкур каких-то коричневых созданий вела меня, пару разу оглянувшись. На ее бедре мотался топор, вздетый в специальную петельку.

Поселок у них тут достаточно плотно заселенный, и каждый ее бодрствующий житель занимался делом: несколько дам шили одежду и бесформенные тряпки; еще четверо в здоровенных чанах и котлах варили варево, – и сразу в животе заурчало; шестеро девушек помоложе упражнялись в стрельбе из лука, и еще три, что выделялись широкими плечами и общей бесформенной массивностью, рубили деревья, обтесывали их и перевязывали. Я уже все понял, но не хотел верить.

Наконец, спустя триста метров виляний и плутаний по тесным и случайным «переулочкам», мы подошли к длинному дому – зданию местной администрации. Вокруг него была еще пара построек, за которыми забор из тысяч заточенных дрынов с человеческий рост. Проводница откинула занавеску, и жестом попросила войти.

После нескольких шагов моя тень удалилась. Первое, что мне пришло в голову: «как они, блин, эти здоровенные бревна волочили и крепили навису?». Да, постройка примитивная, но лишь по земным меркам. Множество тщательно обтесанных свай по периметру держали остов весьма уверенно, и можно было не бояться, что от порыва ветра на голову шмякнется полено. Пять метров высотой, метров шесть в ширину и эдак двадцать до обозримого конца. Зачем так заморачиваться? Впрочем, их дело.