Именно эта предсказуемость, это стерильное совершенство и начинало вызывать у Элиаса смутное, пока еще не оформившееся беспокойство. Он хотел порядка, он получил его в абсолютной степени. Но почему-то этот абсолютный порядок ощущался… неправильным. Словно в идеально настроенном оркестре один из инструментов, хоть и играл безупречно верную ноту, звучал на какой-то не поддающейся определению фальшивой частоте.

Глава 4

Неделя с момента прибытия андроидов превратила поместье «Тихая Пристань» в образец футуристической утопии, сошедший со страниц рекламного буклета. Если раньше жизнь Элиаса подчинялась строгому, им же установленному распорядку, то теперь этот распорядок был возведен в абсолют, отшлифован до блеска и автоматизирован до такой степени, что самому Элиасу оставалось лишь быть пассивным наблюдателем собственного, идеально организованного существования.

Завтрак, который сервировал Рекс, был не просто едой, а произведением кулинарно-логистического искусства. Яйцо всмятку варилось ровно три минуты двадцать секунд при температуре девяносто семь градусов, грейпфрут был очищен от всех пленок с хирургической точностью, а тост имел оттенок золотистого загара, который, вероятно, можно было указать в системе RGB. «Ваш утренний прием пищи, мистер Торн, – объявлял Рекс, ставя поднос на стол в кабинете. – Сбалансирован по содержанию белков, жиров и углеводов согласно вашим биометрическим показателям за последние двенадцать часов». Элиас иногда задавался вопросом, не измеряет ли Рекс его биометрические показатели, пока он спит. Ответ, скорее всего, был бы утвердительным.

Клара стала его персональным Оракулом. Любой информационный запрос, любая сложная задача, требующая анализа данных, выполнялись ею с пугающей скоростью и точностью. Однажды Элиас, проверяя пределы ее возможностей, попросил составить бизнес-план по выводу на рынок нового типа удобрений на основе лунных минералов. Через семь минут тридцать четыре секунды на его столе лежал пятидесятистраничный документ с графиками, расчетами рентабельности и анализом рисков. «Весьма перспективное направление, мистер Торн, – резюмировала Клара своим мелодичным голосом. – При условии решения логистических проблем с доставкой сырья с Луны, разумеется». В ее голосе не было и тени иронии.

Гас продолжал свои попытки генерировать «позитивные вибрации». Он выучил (или, вернее, загрузил) правила всех настольных игр, существующих в человеческой цивилизации, и периодически предлагал Элиасу «сыграть партейку-другую для стимуляции когнитивных функций и укрепления… э-э… компаньонских связей». Элиас неизменно отказывался. Тогда Гас переключался на «легкую развлекательную программу»: рассказывал «интересные факты» (например, что у жирафа самое высокое кровяное давление среди всех млекопитающих) или предлагал включить «оптимистичную музыкальную композицию из списка рекомендованных психологами «КиберДруг Инк.». Элиас предпочитал тишину, даже если эта тишина теперь была наполнена неутомимым энтузиазмом Гаса.

Пип, неугомонный исследователь, закончив с каталогизацией видимых объектов, переключился на невидимые. Он сканировал воздух на предмет наличия вредных примесей («Обнаружены следы пыльцы амброзии, мистер Торн. Рекомендую закрыть окна и включить систему фильтрации на максимальную мощность»), проверял качество воды («Содержание хлора на две десятых процента выше нормы. Предлагаю установить дополнительный фильтр на основе активированного угля») и даже пытался анализировать эмоциональное состояние Элиаса по микровыражениям лица и тону голоса («Фиксирую легкое понижение тонуса и сужение зрачков. Возможно, вам требуется отдых или чашка травяного чая с ромашкой?»). Элиас начинал чувствовать себя подопытным кроликом в сверхсовременной лаборатории.