Кто-то из детворы, кто был пытливым на ум, выдал, подкинув сухое полено в костёр, – придут нас спасти, как скользящие в небе гиганты, или придут, порождая разруху жизни наши забрать?

Вождь прищурил чёрные, но ясные не по возрасту глаза, и улыбнулся так, словно узрел будущее, и то, что произошло там, и на его вытянутом худощавом лице промелькнули тени, толи от пламени и ветра, толи от неизбежной картины, что его потомков ждёт, – это будет зависеть от вас! Сможете жить вы достойно, рождая необходимость для продолжения жизни и ширя благо для племени своего, и соседних племён. Или, вступая в борьбу и кровь проливая за земли и блага, что порождает она и скрывает в себе глубоко, что создают иные собратья, как вам показалось на завись, и вещи их не дают вам мирно спать по ночам.

Один из детворы чуть громче спросил, запахнувшись шкурой от налетевшего ветра, –всезнающий вождь! Как и когда появилась та яма, куда держим мы долгий наш путь?

Вождь устремил взор к самому юному, но упёртому и прыткому отпрыску, который являлся сынишкой младшего сына старшего сына его. Изучая взором смуглое, но уже суровое лицо ребятёнка, который с гордостью выдержал многодневный подох из ставших родными земель, вождь глубоко вздохнул, – огненный шар, жарче чем этот костёр рухнул с небес так давно, сколько вздохов и выдохов совершить ты за пару смен дня и ночи. Но это случилось, когда на земле жили Боги и духи, до нашего племени, рождённого на берегах.

– Оуохооо! – и снова единогласно воскликнули дети, каждый стараясь представить себе земли, духов, Богов, слыша треск угольков и свист ветра в пустынной долине.

Вождь снова картинно вздохнул и сжав правый кулак смачно врезал себе по левой ладони, перед собой вытянув руку, – сила удара его выбросила в воздух облако пыли, накрыв земли на многие, многие дни странствий за пределы ямы его.

Кто-то другой перебил, – что огненный шар с собою принёс, когда пыль осела на земли вокруг? Что было там, в яме?

Вождь вздохнул, сощурил ясные глаза, в которых на роговице блестели языки пламени, рождаемые жарким, потрескивающим в тишине костром. Оглядев ребятню разных лет отроду, роста и знаний, но сильных нутром и единых в стремлении дойти до конца, и обряд совершить. Ещё несколько дней пути по равнине им предстоит. Обряд на самой вершине ямы и возвращение к земли родные, лежащие среди красных слоистых скал, высоких лесов и прохладный озёр, и речушек, полнящихся влагой после дождя. Оценивая дух юных, и стойкость их веры, вождь выдал, – то был не просто камень, пламенем объятый, который, как прочие, бывает, внезапно падают с небес, сгорая там в ничто, или как глыбы те, что откололись от земной скалы. То было нечто, мм…

Повиснув в паузе и подбирая описание, чтобы смог каждый суть понять, внезапно ощутил старейшина тончайший писк в ушах. За ним затихли дети, чувствуя шипение в ушах. Незваный и внезапный писк и шорох нарастал. Ребятня оживленно оглянулась по сторонам, где ветер трепал кожи и шкуры, накинутые на временные шалаши. Напряжение в ушах и сердцах юных росло, глаза бегали друг от друга, и в конечном счёте уставились на вождя. Тот, вскочив с места выдал, – прячьтесь!

Самый мелкий, родственник вождя, было побежал в походный шалаш, сопротивляясь нарастающему звону в затылке, как вдруг услышал крики собратьев. Оглядываясь в свете звёздного неба и белого диска на чёрном бархате, и костра, пляшущего пламенем, совсем юный увидел, как его близки падают на колени, закрывая ладонями уши, как и старый седовласый вождь, согнувшись от боли пополам, теперь лежал у костра.