Конечно, в Словакию я с Бестужевым не поехала, он отправился туда один. А я занялась поисками занятия по душе (собственно, необходимости в работе сейчас не было, однако праздность стала меня тяготить. Да и не факт, что Сергей так и продолжит выделять мне ежемесячные средства “на безбедную жизнь” – когда они наконец официально соединятся со своей Дарьей, определенно та потребует, чтобы он перестал содержать “бывшую” – не инвалида и не старуху.

Дескать, сама пусть “вертится”.)

Найти работу оказалось неожиданно легко – правда, не без помощи наших с Сергеем деловых связей. Некой фирме требовались ландшафтные дизайнеры и здесь мое высшее архитектурное образование сыграло свою роль. Вдобавок, работа была удаленной – не придется “чуть свет – и на службу”.

Бестужев вернулся, как и обещал, через неделю. С ворохом подарков и покупок из “дьюти-фри”. И с цветами, все теми же розами, что, как по мне, было уже совершенно лишним. Тем не менее, врать не буду, мне было приятно.

После ужина, приготовленного “в четыре руки”, расположились в гостиной.

– Рассказывай, – предложила я, – Как там дела? Как дети?

– Мальчишки живы и здоровы, скучали по мне, – Бестужев взял в руки свой айфон, разблокировал, продемонстрировал фото, где были запечатлены его сыновья и он сам.

– А фото жены у тебя есть? – поинтересовалась я. После выпитой за ужином бутылки “Пино нуар” я несколько раскрепостилась, отбросила свои обычные комплексы.

Дмитрий быстро пролистал “галерею”, показал мне. Молча.

Стоило мне взглянуть на его супругу, как у меня буквально перехватило дыхание.

– Ты серьезно? Это действительно твоя жена?

С фотографии смотрела без преувеличения настоящая красавица несколько восточного типа – яркие карие глаза, чувственный рот, густая копна черных волос.

– По крайней мере, была такой два года назад, – ответил Дмитрий словно бы с неохотой.

– Хороша, – выдохнула я, – Что же вас заставило расстаться?

Бестужев коротко вздохнул, а потом попросил у меня разрешения закурить (поскольку мы находились в моей квартире). Я, разумеется, разрешила.

– История нехорошая, – наконец сказал Дмитрий. Сделав пару затяжек, он затушил сигарету. Бросил на меня виноватый взгляд. – Казалось бы, давно бросил эту гнусную привычку, но периодически срываюсь… Ладно, – снова вздохнул, – В двух словах – мой младший сын в действительности… не мой.

Я ощутила легкий укол в сердце.

– То есть?

– Она увлеклась другим. Всерьез собиралась к нему уйти. Но тот оказался малодушным мерзавцем и когда узнал, что Мария беременна, заявил, что, дескать, не готов взваливать на себя такую обузу. И был таков.

– А ты… так и не смог ее простить? – осторожно спросила я.

– Почему, – Дмитрий пожал плечами, – Я давно ее простил.

– А ребенок?

– Ребенок записан на меня и считает своим отцом, – коротко ответил Бестужев, – Дети за родителей не отвечают.

– Но ты когда-нибудь ему скажешь правду?

– Зачем? – он бросил на меня удивленный взгляд, – Фактически ведь он действительно мой сын, с рождения. Скучает, если долго меня не видит, хвастается успехами… такой же сын, как и первенец, Данила. И люблю я его не меньше родного.

– А жена? То есть, ты сказал, что ваш брак существует лишь формально, чтобы просто меня успокоить?

Он отрицательно мотнул головой и мягко обнял меня за плечи.

– Нет. Наш брак… он просто медленно умер. Знаешь, как на некоторых товарах стоит надпись – обмену и возврату не подлежит? Доверие – такая же штука. Не вернешь, если утратил. Она могла тысячу раз поклясться, что та связь была ошибкой, что больше никогда, ни за что…

Но что-то важное было утеряно. И его не вернешь.