Я непроизвольно закусываю нижнюю губу и хочу испепелить его взглядом.

Бесполезно. Не испепеляется. Ни следа смущения ни в выражении лица, ни во взгляде.

– Я учту, – цежу сквозь зубы.

– Учти, – невозмутимо кивает он, – В другой раз меня рядом может не оказаться.

– Другого раза не будет.

– Надеюсь, – и я понимаю, что в следующую секунду он попросту развернется и уйдет.

Набираюсь смелости.

– Я, кстати, Дарья.

Он молчит. Просто смотрит. Непроницаемым взглядом.

Я понижаю голос.

– Просто… на всякий случай.

Он кивает.

– Я запомню.

– Мы… еще увидимся? – Боже, стыд какой! Впервые я так открыто навязываюсь парню. Практически незнакомому парню. Ну, да, он меня выручил из нехорошей ситуации, однако самой вешаться на шею своему спасителю…

С другой стороны – кому же еще вешаться на шею?

Правильный ответ- никому.

– Я тебя найду, если будет нужно, – отвечает он спокойно.

И поворачивается, чтобы уйти.

А мне хочется разреветься. Как маленькой девочке.

* * *

Однако, неожиданности того майского вечера на этом нечаянном знакомстве не заканчиваются. Открыв дверь квартиры своим ключом, я сталкиваюсь в прихожей с отцом и мне не нравится выражение его лица. Словно бы слегка сконфуженное. Папа шире распахивает дверь, ведущую в гостиную, и перед моими глазами возникает Сергей. Господин Загорицкий. Собственной персоной.

Тот, кого видеть сейчас хочу в самую последнюю очередь.

* * *

– Я пришел поговорить о нашем будущем, – негромко говорит Сергей.

– У нас есть будущее? – спрашиваю я “на автомате”.

Я все еще нахожусь под властью наваждения. В тот момент я еще не догадывалась, насколько серьезно “влипла”. Будто решила, что подцепила простуду, а на деле – бактериальное воспаление легких, причем, двустороннее. И даже не исключен летальный исход.

Сергей слегка морщится – ему кажется, что я просто прикидываюсь. Не могу до конца простить ему ту историю с беременностью супруги и своим собственным неудавшимся суицидом.

Действительно, ему-то откуда знать, что сегодня Судьба грубо схватила меня за шкирку и поволокла в неизвестном направлении, не спрашивая моего согласия. (Что же, если не судьба?) У меня в ушах все еще звучит глуховатый мягкий голос парня с глазами апостола, и я не могу дождаться момента, когда наконец уединюсь в своей комнате с листом рисовальной бумаги и карандашом, чтобы по памяти зарисовать ЕГО лицо.

– Она что, согласна дать тебе развод? – спрашиваю я, на деле совсем не переживая по поводу развода своего некогда “любимого человека” (ключевое слово здесь – “некогда”).

Куда больше меня волнует, когда я снова встречусь с Кириллом. КИРИЛЛОМ.

Когда я просто снова его увижу. Может, при повторной встрече морок рассеется, и он предстанет передо мной совершенно заурядным парнем. Хорошим, симпатичным, но абсолютно заурядным.

Тогда я с легким сердцем отвечу Загорицкому, что согласна стать его. Женой, сожительницей… девкой “по вызову”. Кем угодно.

– Да, – негромко говорит Сергей, – Ирина мне даст развод.

Я криво усмехаюсь.

– Как тебе удалось на нее надавить?

Сергей вздыхает, причем смотрит на меня, как на капризничающего ребенка. Избалованного, но любимого.

– Она все понимает.

Сильно сомневаюсь. И в том, что Ирина “всё понимает”, и в том, что с легкостью отпустит мужа, с которым прожила полтора десятка лет.

Но вслух ничего не произношу.

Говорю ему: “Извини, но сегодня был паршивый день. Я хочу пораньше лечь спать. Давай всё обсудим завтра?”

Он явно разочарован. Ожидал совершенно другой реакции. Вероятно, думал, что я брошусь ему на шею со счастливым визгом.

Как же ты плохо меня знаешь, милый…

* * *

И опять – Ирина