Просто идти по тротуару казалось нереальным: я как будто переживал совершенно новое существование и удивлялся повседневным деталям, которые годами игнорировал. Либо мои недавние переживания всё ещё влияли на меня, либо я был под кайфом от своего первого одиночного путешествия в будущее. В конце дороги был газетный киоск, и первая же газета, на которую я взглянул, подтвердила моё достижение. Я всё равно купил экземпляр, чтобы насладиться новой реальностью, которую он представлял. Был субботний вечер и, если верить часам в газетном киоске, около половины девятого. В ближайшем кафе я прочёл газету от корки до корки, в каком-то удивлении переворачивая страницы и празднуя это удовлетворительно нездоровой тарелкой жареной еды.

Когда я вернулся в дом, что-то было не так: входная дверь открыта, замок болтался из расщеплённого косяка. С нарастающей тревогой я заглянул внутрь. Моя дверь была цела, но далее по коридору раздавались тревожные звуки. Я осторожно прокрался в здание. Дверь в комнату нервных девушек тоже была взломана, и оттуда доносились приглушённые рыдания. По-видимому, я не являлся объектом насилия и поспешил выяснить, в чём дело. В комнате царил хаос. Повсюду валялась мебель и вещи, а одна из девушек сидела, согнувшись, на полу и плакала, закрыв лицо руками.

– Что случилось? С тобой всё в порядке? – испуганно выдохнул я и опустился на колени рядом с ней.

Она подняла глаза, и я в шоке уставился на неё. Из носа девушки текла кровь, а на лбу зияла опасная рана. Также на лице красовались страшные тёмные синяки, а глаза блестели от слез.

– Они забрали её, – всхлипнула она, а в её словах слышалась незнакомая мелодика.

– Кто это сделал? – спросил я дрожащим голосом. Мысль о таком насилии над женщиной приводила меня в ужас.

– Я вызову полицию… и «скорую».

– Нет, – срывающимся голосом произнесла она. – Никакой полиции. Они ничего не сделают, и Вы не сможете.

– Полиция приедет, хозяин сообщит об ущербе, – сказал я.

– Он меня выгонит, – жалобно пробормотала она, – просто оставьте меня.

– Нет, – твёрдо настаивал я. – Иди сюда и сядь… ты сильно ранена?

Я взял стул и, несмотря на протесты, помог ей сесть. Оглядевшись, схватил полотенце и смочил его в воде в крошечной раковине. Осторожно промокнул кровь на лице девушки, и она отреагировала на это – стала спокойнее, даже её отчаяние немного уменьшилось. Я вытянул кое-что из её истории, а остальное дополнил позже.

Девушку звали София, она была гречанкой и работала официанткой в ресторане в Сохо. Её семья помогла родственнице из приграничной Албании получить греческий паспорт, чтобы поехать в Лондон и найти работу. Но те, кто помогал с паспортом, продали информацию о ней кому-то в Лондоне. Они угрожали разоблачить сомнительные документы кузины и пытались заставить её пополнить ряды проституток. Она сбежала и обратилась за помощью к Софии как к единственному человеку, которого знала. Погром был делом рук боевиков, которые выследили девушку. Они похитили её, избив при этом Софию. Та была безутешна, не в силах вынести мысли о том, куда утащили её подругу.

– Мы ничего не могли сделать, не смогли убежать от них, – с горечью сказала София. – У нас не было денег, некуда было идти.

Мой взгляд упал на лотерейный билет, лежавший среди разбросанных на полу вещей. Он был жалким свидетельством того, с какими трудностями они боролись, и у меня сразу же выкристаллизовалось несколько идей.

– Я, возможно, смогу помочь, – сказал я.

Это не произвело на неё никакого впечатления.

– Что Вы можете сделать?

– Ты будешь в порядке какое-то время? Лучше себя чувствуешь? – спросил я.