И тут в кают-компании зазвенел бесстрастный голос Эжен:

– Срочный видео вызов центральной диспетчерской станции Земли…

– Великие Странники! – ахнула Милли, округлив глаза.

– …Согласно протокола настройки, ввиду отсутствия членов экипажа в центральном посту, соединяю канал связи с каютой капитана. Точка соединения недоступна. Соединяю канал связи с кают-компанией.

И на круглом экране-иллюминаторе вместо длинной серебристой рыбины ускорителя появились два человека, находящиеся в благородном интерьере – видный, холёный мужчина в умопомрачительном костюме и женщина – томная блондинка, хорошо выдержанная в солярии.

– Мама! Папа! – вырвалось у нагрузочного специалиста, сидящего как раз напротив экрана.

Пилоты-практикантки, находившиеся к дисплею спиной, разом вскочили и прижались к стенке сбоку от него, вне поля зрения камеры. Стажёры в белом, то есть Макс и Алекс, успевшие во время доклада Эжен слинять на камбуз, благоразумно предпочли оттуда не высовываться. Поэтому перед взорами почтенных родителей предстал их драгоценный ребёнок, одиноко ужинающий за большим круглым столом в компании двух взрослых мужчин, стоящих навытяжку справа и слева от него.

– Тимочка! – нежно заголосила мама. – Тимусенька! У тебя всё в порядке?

– Нам сообщили, что произошла авария, – со строгой душевной теплотой заговорил папа. – И больше никакой информации…

– Мама… Папа… Всё хорошо… Всё нормально… – испуганно попытался успокоить родителей Тим Том.

– Тимёночек! Как ты себя чувствуешь? У тебя ничего не болит? Ты хорошо питаешься?

– Нас должны были уведомить в первую очередь! – В голосе папы появились стальные нотки. – Кто из вас капитан этого корабля?

– Я… Гхм… Второй пилот Санчес. Капитан занят… неотложными делами…

– Мама… Папа… Не надо… Я вам объясню… Потом… – сбивчиво пытался вклиниться в словесный поток растерявшийся сын. Уши его горели, руки нервно прыгали по столу, на лице застыла умоляющая плаксивая гримаса.

– Тимуленька!

И тут в разговор вступил Ли Ниразо.

– Позвольте представиться. Я – менеджер полёта, – плечи его расправились, глаза заблестели, и по степени импозантности он, пожалуй, сравнялся с папой специалиста. – Я ответственно заявляю, что ваш сын находится в полном здравии и благополучии. Отказ техники никакой угрозы для его жизни и здоровья не представлял, последствия устраняются. Уверяю вас в совершенной и полной безопасности прибывшего проходить подвиги Геркулеса стажёра Тома!

Его речь произвела сильное впечатление на взволнованных родителей. Мама нервно прижала стиснутые руки к груди, папа смягчился лицом. Стажёрки-пилоты стояли у стены с вытаращенными глазами и, похоже, прилагали неимоверные усилия, чтобы не расхохотаться в голос. Милли прикрыла распахнутый рот ладонями, Лита прикусила нижнюю губу, Нэя вообще, закрыв лицо руками, сползла вниз по стеночке, плечи её беззвучно тряслись. Тим Том сидел красный, как переносной огнетушитель.

– Мама… Папа…

– Тимусенька! Мальчик наш! Герой ты наш! Геркулес…

– Что бы ни случилось в полёте, я знаю: любые трудности тебе по плечу!

– Не беспокойтесь! Я буду лично контролировать обстановку на корабле!

– Ах! Благодарю вас! Я чувствую к вам особое доверие. Вы такой же зелёный, как наш сыночек…

– Я вижу, что руководство кораблём находится в руках достойных людей!

– Мама! Папа!

– Бай-бай, Тимочка, не скучай, лапочка, не скучай!

– Удачного старта в Пространство, сын!

И на экране снова появился неисправный ускоритель, уезжающий на диагностику. Второй пилот опустился в своё кресло и беззвучно захохотал, закрыв лицо ладонью. Практикантки наконец-то громко заржали. Тим Том швырнул на стол зазвеневшую вилку и бросился вон из кают-компании.