– Вот видите! – важно сказал менеджер. – Я всё-таки незаменимый человек на этом корабле!

Санчес, продолжая смеяться, прикрылся второй рукой. Ли Ниразо невозмутимо вышел и полез по трапу в свою каюту, как было видно через открытую дверь.

Насмеявшись до изнеможения, девицы спустились в кубрик. Тим Том плакал, уткнувшись в подушку, а Макс бормотал что-то успокоительное и, благо позволял высокий рост, бережно гладил его по плечу татуированной лапой.

– У вас тут что – нежная мужская дружба? – невинно поинтересовалась Нэя.

– Теперь понятно, как ты попал сюда геркулесить, – желчно сказала Лита. – Твой папочка кто – член Мирового Совета?

– Представляю, каких денег это стоит – связаться через центральную, – сурово бросила Милли.

– Да вы… да вы… – зарыдал несчастный Геркулес, – да вы мне просто завидуете! Вы не только грубые… не только злые… вы… вы… вы инкубаторские!

Стажёрки застыли на пару секунд, переглянулись и, ни слова не говоря, полезли в свои ячейки.

Вернулся Алекс, закончив дела на камбузе.

– Я со своими предками сразу связался, – сообщил он. – Чтоб зря не дёргались.

– И я родакам запостил, – прогудел Макс. – И всему сообществу тоже…

– Ага… – проскулил Тим Том. – В корабле гаджет не ловит…

– Так вышел бы на площадку…

В полном молчании все стали укладываться спать.

– Тимочка, – со всей возможной для неё душевностью промолвила Нэя, устраиваясь поудобнее, – лапочка моя, не переживай. Хочешь, я буду тебе вместо мамы? Так ты только скажи. Грудью кормить, конечно, не обещаю, а в остальном…

Тим Том не ответил, только отвернулся к стене и, всхлипнув, перевернул зарёванную подушку.

Ускоритель привезли уже под утро, и все практиканты проснулись незадолго до подъёма от толчков и глухого металлического лязганья – установщик пристыковывал его к кораблю. Снова засыпать не имело никакого смысла, и молодые члены экипажа начали потихоньку выползать из своих ячеек. Алекс, которому предстояло опять топать на камбуз, окончательно загрустил – до него только сейчас стало доходить, что теперь надо будет заниматься этим изо дня в день без выходных почти два года. Чесаться он уже перестал, и пятнышки на его лице стали гораздо менее заметны.

– Завтрака, наверное, сегодня не будет, – с тайной надеждой предположил он. – Эту башню уже поставили, сейчас к койкам пристегнёмся и вперёд!

– Иди-иди, лентяй! – скомандовала ему Лита. – Если и полетим сегодня, то, как и вчера, вечером.

– Почему это?

– Потому что Земля вращается! В интернате учился?

– А что, нормально не объяснить?

– Космопорт два раза в сутки проходит через плоскость эклиптики, – терпеливо стала разъяснять из-за шторки Милли. – Утром и вечером. Но во второй раз, вот как раз сейчас, у нас фазовый угол с танкером не совпадает.

– Ничего не понял…

– Ну, значит, не судьба. Иди-иди, люди есть хотят.

После завтрака, как и накануне, настало время подготовки к предстоящей невесомости. Весь экипаж тщательно проверял – всё ли прикреплено, привязано и упаковано, не будет ли что-нибудь летать по кораблю после выведения. Потом был лёгкий перекус вместо обеда, и наконец стажёры снова пристегнулись к своим спальным местам. На этот раз волнение несколько притупилось, и в кубрике началась непринуждённая болтовня. Специалист по полезной нагрузке после пережитого накануне стресса лежал молча, в беседы почти не вступал и вообще вёл себя, как и подобает настоящему опытному космонавту – не ныл, не скулил и в туалет не просился.

– А почему вчера капитан сам время называл перед запуском? – спросил Алекс. – Все доклады робот делал, а тут – он сам…