Как будто чьё-то счастье понимал.
Ему понравилось в тепле, в уюте быть,
И с этой парой ему хотелось жить.
С тех пор Данил у Сонечки живёт,
И котик Тишка молочко там пьёт.
А хмурая та фифочка сплыла,
Ведь счастье Сонечка тем поступком обрела.
И Сонечка быть фифой перестала,
Она женой, счастливой мамой стала.
Под руку вместе ходит пара много лет,
Она – и он прекрасно так одет…
Разборки в кафе
В одном городе жили подруги,
Долго быть не могли друг без друга,
Вместе всюду – в учебе, в работе,
Друг без друга им жить неохота.
Были общие у них увлеченья,
И делились они впечатлениями.
Много лет так дружили подружки,
Но однажды случилась ловушка.
В сети злоба поймала подруг,
Виноват появившийся друг.
Он красивый, но лживый, опасный,
Покрывал обаянием властно.
Что с подругами случилось так сразу,
Всё смешали: влюблённость, заразу.
Та зараза ненавистью звалась,
В сердце каждой всей злобой взорвалась.
А он весёлый, такой ловелас
Да, хорошенький без всяких прикрас.
И шутил так, игрался ведь с каждой,
Как говорится, крутил с двумя, змей бумажный.
Не думая, что рвёт сердца тех подруг
Такой треугольник иль замкнутый круг.
Любовный треугольник точно же порочный,
Как правило, всегда непрочный.
Где каждый хочет разломать фигуру
Такая тонкая сия структура.
Случилось всё в один весенний вечер
В кафе при неожиданной такой вот встрече.
Туда зашла брюнетка на чашку кофе,
А там сидит блондинка, хорошо ей так знакома.
И с ней красавец её любимый,
Процесс пошёл, и он необратимый,
Процесс той ревности – вскипания мозгов,
Те ж голубки не наблюдали ходиков часов.
У них все нежные объятия, поцелуи,
Казалось, всё прекрасно, аллилуйя.
Но тут брюнеточка с разгоном
И бешеным жёстким всем жаргоном
Кричала так, что стены задрожали,
Наверно, роженицы так и не кричали, когда рожали.
– Ах, дрянь! Ты ж подлая такая!
И понеслась: такая… растакая…
Ну, в общем, сука, блондинка та большая,
А та недолго думала, вскочила
И так фужером метко замочила
Ей прямо в ухо, и потёк коктейль,
И начался весёлый водевиль.
Брюнетка ей в обратную, в гримасу
Не пожалела мороженого массу.
За волосы друг друга потянули,
Там официанта с подносом перевернули.
Который проходил мимо с заказом
И точным выполненным указом,
Чтоб блюда были не холодные,
А погорячее, их ждали посетители голодные.
Упал с подносом и кричит:
– Ой, ой, ё, горячо пустите!
Вы мне моё бельё же не мочите!
Брюнетка и слышать не хотела,
В той куче сверху ползала, пыхтела.
Тут администратор прибежал
На этот очень шумненький скандал.
Он закричал:
– Сейчас же прекратите!
Потом охранникам кричал:
– Меня спасайте!
Его в ту кучу закрутили,
Охранники администратора за ноги уж тащили…
Брюнетка в горячее, в люля-кебаб,
Охранник заорал:
– Уйми своих драчливых баб!
Блондинка в луке, с соусом в ушах,
Брюнетка с греческим салатом в волосах.
А ловелас сидит и ржёт, как идиот,
Лишь держится от смеха за живот.
– Во куклы! Не могу!
От смеха заливаясь,
На кресле он качается, весь извиваясь.
Охранники тут оттащили тех девчат.
Один кричит:
– Хорош! Хватит!
А те молчат, лишь ловелас весь хохотом покрылся
И с полным ртом омлетом подавился.
И брызги изо рта его летели врозь.
Сказал:
– Подрались, клоунадки!
Кряхтел он на авось.
– Что? Мы клоунадки? Мы куклы? Ты слыхала?
Кобель такой, таких я хамов не встречала.
Подруга, слышала? Любимец дорогой…
– Да слышала, кричал он «Бей ногой!», —
Ей отвечала блондинка встряхивала головой,
От всех приправ. – Стучал своей ногой.
И продолжала: – Хоть убьём друг друга,
Ему-то безразлично, кричит он «Тёлки»
И смеётся неприлично.
А он в ответ:
– Да, тупорылые вы тёлки!
Пол подметаете, как лучшие метёлки!
– Что! – те в один голос разом закричали