И в туалет туда с сумкой да шмыгнула,
Потом одетая уже водителю лукаво подмигнула.
– Куда поедем?
– Шопингом займусь!
– Шеф знает?
– Да, в курсе, немного обновлюсь!
Они поехали, остановка «Торговый дом»,
Диана вышла из машины, сказала:
– Жди меня, Бом-телебом!
Звонит ей Лада:
– Получилась маска?
И у меня прекрасно, без всяческой опаски!
У Ладки просто уехал тот Носач
Охраннику слабительного сыпанула в туалете Бородач.
И дело сделано, уже в машине.
«А он охотится, носатая дубина!
Гляди, награбил, ручки не замарал,
Рассказывает: бизнес, умный – просто идеал!»
– Алло! Ты там, в торговом?
– Да.
– И я уж выезжаю.
– Жду в туалете, там тебя встречаю!
Уж две подружки в туалете:
– Быстрей!
– Уходим! Другой выход!
– На, надень парик уже скорей.
– Меняем платья.
– А телефоны здесь оставь, возьмём другие.
Выбираемся мы вплавь!
– Да, туда, за кордон!
– Вот паспорта, пусть хнычут Носач и Чебурон!
– Не обеднеют, ещё богатства наживут,
Поменьше пусть едят и пьют!
Красотки вышли и ушли выходом другим,
Уже в такси летят, и Лада шепчет:
– Всё хорошо, спокойно! Едем, спокойно так сидим!
Уехали дорогой длинной те девицы,
Красивые и наглые, словно две-жар птицы!
Охотники ж, когда вернулись,
Не раз, не два, а много раз лишь матюкнулись!
– Искать чертовок! – гончим псам орали,
Разводят те руками:
Уже везде искали…
Как правда жизни – женщины умны,
В коварных планах женщины страшны!
А умным клетка золотая не нужна —
Свобода ведь послаще,
Свобода и любовь лишь для таких важна!..
Фифочка и бомж
В одном городочке, где воздух отличный,
Жил-был мужичок очень даже приличный.
Учился, трудился и вскоре женился,
Затем даже бизнес открыл, но вдруг разленился.
Мол, бизнес идёт, чего ещё надо?
Ведь больше ему работать не надо!
Не тут-то и было, он и вовсе накрылся,
Его обокрали, он и вовсе накрылся.
Вдруг наш мужичок остался бомжом,
А бывшая жёнка – она ни при чём.
Руками разводит: иди куда шёл…
Ну, в общем, послала, говорит: «Эй, ты! Фу, пошёл!»
Она с его другом бегом закрутила,
Смеётся себе про него: «Тот дебило!»
Наш скромный бомжара – уже он не плачет,
При лучших знакомых лицо своё прячет.
Гадал, разгадал он такую загадку,
Пить начал в подмостках вприсядку.
Кто мог разорить его? Верный лишь друг!
Его половинка? Конечно, отнюдь!
Гадай не гадай – на ум всё идёт,
Одно понимает, что так пропадёт.
Устроился как-то, он дворником стал,
Работать пошёл и пить перестал.
Живёт там в подвале, как крыса сидит,
В окошечко узкое на ноги глядит.
Идут пешеходы мимо стекла,
Одна зацепить его ногами смогла.
Идёт каблучками, стучит по дорожке,
А дворник вздыхает: «Вот эти, о ножки!»
Она цок да цок по утрам так стучит,
А он подметает, вздыхает, глядит.
«Ну фифочка модная! Очень красивая,
Наверно, конечно же, она горделивая!» —
Так думал, да часто, когда подметал,
И только украдкой за ней наблюдал.
Однажды зимой был такой гололёд,
Она поскользнулась, и он подхватил,
А фифа кричит: «Отпусти же, урод!»
«Да, брезгует, значит, – про себя так заметил, —
А пахнет она», – это тоже приметил.
Пришёл Новый год, все люди смеются.
У дворника нашего слёзы лишь льются.
«Что, как, зачем здесь буду сидеть?
Такой большой праздник,
Мне нечего даже надеть!
Что жизнь здесь в подвале, как крыса сижу,
На счастье, людское издалека лишь гляжу!»
Напился в отчаянье, упал, гололёд,
Лежит, замерзает часы напролёт.
Бежит чья-то собачка обнюхала сразу
И, ножку подняв, обмочила заразу.
Что, мол, лежишь, замерзаешь, придурок,
Давно догорел во рту и окурок.
Тут злая хозяйка собачья идёт,
Она лишь кивает, собаке орёт:
«Ко мне! Иди сюда, рядом!
Не трогай заразу! Не будь таким гадом!»
А бомжику нашему: «Что тут разлёгся? Ой, фу!
Ой, вонючка! Иди и помойся!»