– Я тут всё-всё подсчитал! – волновался Сан Саныч, водя пальцем по нагроможденным на бумаге цифрам, – За одну только искоростеньскую операцию мы не только витязей из княжеской славной дружины, но и порядка трёх с половиной сотен древлянских семей от верной гибели убережем, и это – не считая, ни в чем не повинных славянских домашних животных – коров их, коз, гусей, кур, уток. А уж голубей-то, голубей сколько мы для будущего сохраним! Это же если все спасенное потомство людей и животных посчитать – грандиозная цифра получится. Без пяти минут – космическая. Факт. И всё благодаря князя Игоря заблаговременно и без лишнего шуму организованной гибели, закамуфлированной под бытовой несчастный случай.

А что до конкретной формы такого спасительного исхода – форм этих на сегодняшний день нам тоже не занимать. Их масса. Все эти века наука ведь в этом вопросе отнюдь не сидела сложа руки. Разработала, апробировала и с успехом внедрила в жизнь великое множество самых разных методов по взыванию внезапных из этой жизни уходов. Чистых, так сказать, кончин, к которым в плане соблюдения законности не придерешься. Как славных, величественно оригинальных, так и простеньких, неброско-тихих. В арсенале современного ноу-хау имеются гибели на любой, даже самый притязательный вкус. От внезапных мудрёных болезней до обезоруживающе ясных губительных недоразумений. Выбирай любую смерть.

При слове «смерть» Дуся поёжилась, подняла руки над тазиком, посмотрела на капающую с пальцев малиновую, цвета крови воду.

– А исполнители, они всегда найдутся, – продолжал Ходиков, – Тут, главное, на гонорары им не скупиться. А то с неквалифицированными халтурщиками таких дров нарубить можно: история, со всеми ее войнами и разрухами нам потом еще детской сказкой покажется…

– А я эту сказку не знаю! – вставила свое детское слово и внучка Олечка, – Ты ее, деда, мне еще не рассказывал! Расскажешь?

– Не расскажу! – сказал Ходиков, как отрезал, – Она нам больше не нужна, эта сказка! Равно как и наша кровожадная, не знающая пощады история! Мы при помощи «Машины Времени» новую историю создадим, которую уже не страшно будет детям рассказывать!… Без кошмаров!

– Ну-ну, – протянула Дуся, снова опустив руки в стремительно темнеющую воду. – Не зна-аю… Как-то всё это звучит… Сомнительно… И… губительно…

– Ничего сомнительного я тут не вижу! – Сан Саныч занервничал, – Где, где ты видишь в губительное! Где?!

Непонятливость жены его раньше никогда не раздражала. Он даже ее по-своему привлекательной находил, милой – еще одним доказательством её наивной, совсем несовременной непорочности. А теперь – именно эта непорочность вдруг показалась ему несвоевременной и излишней. Никчемной.

– Трусиха ты, Дуся! – сообщил он, – И чего боишься? Мы же не какую-то новую войну тут затеваем. Совсем наоборот. Мы старые войны станем «машиной времени» устранять, чреватые конфликты заранее предотвращать, справедливость устанавливать, катастрофы рассасывать…

– Рассосёшь их, как же, – усмехнулась Дуся, и как бы шутя, брызнула на мужа легонько из тазика, – «Пошёл зайчик на волка.

Только не было тут толку…»

– …Лучше бы ел себе заяц морковку, – И сберег свою головку!» – с готовностью подхватила Олечка бабушкину прибаутку и засмеялась, как Ходикову вдруг показалось – резковато и как-то не по-детски неестественно.

– Дурочки вы, – сменил Сын Саныч послушно тон, с серьезно-научного на внутрисемейно-благодушный, – Обе. Зайца-вегетарианца какого-то еще вон приплели. И какого-то сказочного волка.

И добавил со значением.

– Мы тут, девочки мои, не детсадовскими баснями и потешками вооружены, а индивидуально разработанными научными программами. При помощи многофункциональной «Машиной Времени» нам теперь ничего не стоит устроить князю Игорю обширнейший инфаркт миокарда. Или какой-нибудь эдакий апоплексический удар. Или еще лучше – падучую под лошадь. Иль под любимого коня… Вполне невинный с виду какой-нибудь инцидент, о котором летописец Нестор позднее напишет пару задушевных, пространных слов. «Безмерно сожалея о безвременной кончине доблестного витязя и славного, доброго мужа». И так далее… В результате – все некогда подвластные народы и народности, все эти древляне, кривичи, поляне, не только останутся в живых, обеспечив будущей России значительный прирост исконного славянского населения, но и на князя Игоря похороны придут, будут там дружно, с чистой совестью плакать и говорить вдове, что муж ее фигистом был, классным соколом… Или как там, в седой-то древности, начальников величали.