– Для чего они тебе понадобились? – отвлекла меня от тревожных мыслей Ирина.

– Кто – они?

– Как кто? О ком ты сейчас говорил?

– А-а-а… Хотел поподробнее разузнать, что это за существа такие есть…

– Зачем? – повторила вопрос Ирина.

– Затем, что я видел тебя во сне.

– Когда?

– Сейчас! То есть сегодня!

– Ты видел меня во сне?

– Да!

– Вот как! И что же?

– А то, что ты была в облике русалки!

– Я в облике русалки? Чудесно! Здорово! Или нет – не здорово? Это хорошо, или плохо? Что интересного ты о них нашел? Это здесь, в тетради? Я могу посмотреть?

Ирина разом, словно из автомата, «выстрелила» длинную «очередь» из вопросов.

Вместо ответа, я протянул ей тетрадку.

Она взяла ее.

Нетерпеливо раскрыла.

Перелистала несколько исписанных страниц.

Затем вернувшись к первой странице, с трудом разбирая мелкий и торопливый мой почерк (в котором я и сам не всегда могу разобраться…), медленно стала читать.

Вслух.

Прочитала она (с моей помощью) все, что я записал. А одну часть выделила особо выразительным тоном. Это было стихотворение Константина Бальмонта – «Русалка».

Две последние строчки Ирина прочла дважды, делая акцент на каждом слове (видимо, само содержание, смысл, заключенные в этих строчках, впечатлили ее более всего!). После чего закрыла тетрадь и вернула ее мне.

– И нисколько они не страшные, а очень даже милые, симпатичные существа! А какие страстные! Азартные! Попадется в руки красивый парень – не выпустят, пока своего не добьются! Никогда не думала, что они могут такими быть!

Ирина произнесла речь столь эмоционально, с воодушевлением, пылкостью, словно симпатичные эти создания и впрямь существовали в нашем земном, материальном мире, и она лично с кем-нибудь из них встречалась.

– Скажи, только честно: я – какой я была в твоем сне?

– Ты была такой же очаровательной и прелестной, какой я вижу тебя сейчас!

И я подробно, ничего не скрывая и не затушевывая (в отличие от признания, сделанного библиотекарше Надежде Ивановне…), поведал Ирине обо всем, что я в своем сне увидел.

Рассказ мой задел Ирину за живое. Взволновал! Это было заметно по изменившемуся ее дыханию, которое стало более глубоким и «слышным», а также по прозрачным бисеринкам пота, проступившим у нее на лбу, гладкой полоске кожи над тонкой верхней губой и даже на кончике маленького, загорелого носа.

– Я читала в газете об одном человеке – мужчине, – медлительно произнесла Ирина, устремив «над пылью переулочной», вдаль, взгляд, – которому каждую ночь, или почти каждую, снятся сны. И каждый раз он с нетерпением ждет наступления ночи, чтобы поскорее заснуть и увидеть очередной сон.

– Что же такое интересное ему снится?

– Ему снится то, чего, по его признанию, у него нет в реальной жизни… Женщины! С которыми он общается, разговаривает и, самое главное для него – вступает… ну, в эту самую, интимную связь…

– Никогда о чем-либо подобном не слышал.

– Об интимных отношениях между мужчинами и женщинами?

Ирина перевела взгляд на меня. Она почему-то вдруг стала очень серьезной.

– О таких снах.

– Это потому, что такие сны – редкость. Я хотела сказать, что люди, видящие такие сны, встречаются редко. Тебе, например, часто снится то, о чем ты мне сейчас рассказал? Или что-нибудь в этом роде?

– Не часто! Сегодня – в первый раз.

– Вот, видишь… А мне тоже сегодня приснился сон.