Луиза

Луиза бежала не разбирая дороги. Каблучки изношенных ботинок громко цокали по булыжной мостовой. Было ещё раннее утро, но улицы городка Клёрхена уже заполонили мальчишки с пахнущими типографской краской газетами, молочники с дребезжащими тележками и торговцы, открывающие свои лавки.

– Только бы не опоздать, только бы не опоздать, – задыхалась Луиза, а перед внутренним взором вырастала могучая фигура господина Гарденберга. Внутри живота зашевелился застарелый и тёмный ужас. Это был не тот ужас, от которого волосы вставали дыбом, а настоявшийся годами и превратившийся в самое обычное состояние.

Луиза работала в паноптикуме господина Гарденберга четвёртый год, и он, пользуясь тем, что девушка сирота и пожаловаться ей некому, жестоко издевался над ней и даже поднимал руку. Дальние родственники, приютившие Луизу после смерти её родителей от гриппа, предоставили всего лишь сырой угол с кроватью. Они словно забыли, что любому человеку кроме еды, крова и одежды требовалось ещё и внимание, любовь и забота.

Через чёрный вход Луиза пробралась в двухэтажное каменное здание в центре Клёрхена и сразу взялась за метлу и тряпку. Нужно было вычистить от грязи выставочный зал и смахнуть пыль с восковых уродцев. Двухголовый старик, женщина с квадратным лицом, карлики, великаны, мальчик, полностью покрытый шерстью, трёхногие и пятирукие, младенец с русалочьим хвостом, ребёнок-циклоп… Теперь-то Луиза не боялась экспонатов, даже каждому из них дала имя и придумала историю, а поначалу тряслась от страха.

Хвала небесам, она не опоздала! Господин Гарденберг ещё не проснулся (жил он в само́м паноптикуме на втором этаже). Чуть позже явилась служанка и загромыхала посудой на кухне. А когда по коридорам поплыли запахи кофе и свежих булочек с корицей, господин Гарденберг, гулко шагая, спустился по лестнице и начал срывать на Луизе своё отвратительное настроение. Впрочем, она уже привыкла и полагала, что вся её жизнь так и будет двигаться по маршруту от паноптикума до угла в скромном доме родственников и в обратном направлении. Единственная радость – это неторопливое возвращение домой после работы. Девушка, затаив дыхание, наблюдала, как звёзды низко опускались над Эльбой, чтобы послушать тихую беседу волн. Шумный город засыпал, и только влюблённые парочки нежно шептались под плотно-синим покровом вечера.

Однако жизнь любит преподносить сюрпризы, и некоторые из них переворачивают всё с ног на голову. Так и случилось с Луизой, когда в выставочном зале рухнула одна из колонн. Обломки погубили несколько восковых фигур. Господин Гарденберг был в ярости. Приближалась ежегодная ярмарка – самое урожайное время для паноптикума, когда в Клёрхен съезжались жители со всей округи.

Тут же в музей были вызваны каменщики и реставраторы. Луиза носилась как угорелая: чистила окна, выметала горы пыли и наравне с рабочими выполняла тяжёлую работу. К началу ярмарки выставочный зал всё-таки привели в порядок, часть искалеченных фигур починили, но вот один пустующий угол не давал господину Гарденбергу покоя. Он переставлял экспонаты с места на место и всё равно был недоволен результатом.

– Хотя бы ещё одну статую, – бормотал он. – Завтра придут сотни горожан и все они будут пялиться на этот пустой угол. Эй, Луиза, стань-ка вот сюда!

Господин Гарденберг указал на постамент. Луиза, которая в другом конце зала намывала полы, выпрямилась и ахнула:

– Хозяин, вы шутите?

– Идиотка! С чего бы мне шутить? Смотри, какой урон я потерпел! – заревел господин Гарденберг, замахиваясь на приблизившуюся Луизу. – Реставрация стоит бешенных денег, а завтра я смогу подзаработать и хотя бы не выйти в минус. Постоишь один день, а я сочиню какую-нибудь историю про тебя.