– Ах, ты, моя Русалочка! – сцапал неожиданно Александр в свои объятья женщину.

– С ума сошел! – завизжала, та от испуга и его сверх наглости. Краешек полотенца отвернулся, обнажив кусочек упругой женской груди. Александр не выдержал и поцеловал Ольгу.

В это время дверь распахнулась, и некстати появился Ванька.

– Вы закрывались бы, что ли на цепочку…, – проговорил мальчишка, отводя глаза в сторону.

– Это совсем не то, что ты думаешь, Ваня! – хлестнув Сашку по уху, заторопилась объяснять Ольга, – Ты же знаешь дядю Сашу, какой он шутник…

– Ага…, – качнул головой парень.

– Не уходи, Ваня, сейчас я оденусь, и мы поговорим, – она сверкнула злющим взглядом на Александра. Тот вздохнул и почесал затылок. Вышел проляпсус.

– Вы уж сами, тут беседуйте, а я лучше пойду на улицу, – хлопнул снова входной дверью Иван.

– Что ты натворил?! – набросилась на мужчину Ольга, – Как я, теперь, буду глядеть в глаза ребенку?

– Ты сама меня просила приехать! – закричал тоже Сашка.

– Но я не просила тебя целовать меня почти раздетую, да еще на глазах у Ваньки!

– Откуда я знал, что он придет! И, вообще, зачем ты ходишь голая по квартире и соблазняешь меня!

– Я никого не соблазняла, просто халат из спальни шла забрать! – грудь Ольги вздымалась от негодования. Сашка не сводил с нее глаз.

– Оль, можно я еще тебя раз поцелую?.. – умоляюще посмотрел он на нее, после короткого затишья.

– Ты еще и издеваешься?! – не приняла Ольга его слова всерьез, – Мне твоя помощь была нужна, я хотела, чтобы ты поговорил с парнем, как мужчина с мужчиной…

– О чем? – без интереса спросил Александр.

– Вот, об этом! – развела Ольга руками, и чуть не уронила с себя полотенце.

– О нас, что ли? – не понял Сашка и навострил взгляд, как кот, зачуявший мышь.

– Да, причем, тут мы! – начинала снова сердиться Ольга, поправляя махровый край, – И хватит пялиться на меня! О мужчинах и женщинах!

– Ну, да, конечно, мы с тобой два Буратино, какие уж из нас мужчина и женщина…, – вздохнул Сашка, – Даже если положить нас рядом, и бросить спичку, мы будем прилежно лежать, как два полена…, – поникшим голосом изрек он.

– Тебе смешно, а мне не до смеха! – Оля, наконец, дошла до спальни и оделась.

– Вот! – кинула она перед носом Сашки брошюру, которую извлекла из-под Ванькиного матраса.

– Это ты перед сном читаешь? – начал он опять язвить.

– Это Ванька, на ночь, глядя, изучает!

– Что новый предмет ввели в школе?

– Ты можешь говорить серьезно?! – не выдержала Оля и, опустившись прямо на пол, заплакала от бессилия.

Сашка, склонился над ней, и робко обнял за плечи.

– Да, ладно тебе…Я такую ерунду с шестого класса слюнявил, а, до сих пор, не знаю, как тебя в койку затащить.… Все мальчишки через это проходят.

Оля шмыгнула носом.

– Не в койку, а в кровать…

– Какая разница, – вздохнул снова Сашка, – Все равно я тебе не нравлюсь…

– Поговори, пожалуйста, с ним, Александр…

Мужчина вздохнул.

– Куда я денусь…

Бесконечный урок геометрии подходил к концу. Разомлевший от весеннего солнца и рассказа учительницы, Ванька зевнул несколько раз в ладошку и едва не уронил свою рыжую голову на парту.

– Сладких снов, Григорьев! – окликнула его Марьяна, так ребята за глаза называли математичку и класс грохнул от смеха.

Мальчишка дернулся и изо всех сил попытался удержать сползающие на глаза веки.

Сидящий рядом Вовка, немного посмеялся со всеми и продолжил малевать на страницах учебника очередной крест над безымянной могилой. У него их за год набралось целое кладбище. Вероятно, там были похоронены надежды мальчишки, получить тройку в четверти.

– Я вижу все твои художества, Колобков! – застукала и его учительница, – Бери тетрадку и иди к доске!