Колобок нехотя отложил изрисованный учебник, и поковылял с тетрадкой на кафедру. Корявым почерком за весь урок в той было нацарапано несколько цифр. И, те, то ныряли вниз за линию, то подпрыгивали вверх, будто неведомые зверушки, пытаясь вырваться на свободу, из маленьких бледно-голубых клеточек.

Вовка, теребя в пальцах мел, обреченным взглядом окинул притихший класс.

Учитель математики, Мария Федоровна, а заодно и их классная, большая, грузная женщина, была, как в той песне, ужасной снаружи, но доброй внутри.

– Колобков, – прозвучал ее усталый голос, – Ты хоть одну теорему из тех, что мы прошли за год, знаешь? Если расскажешь, поставлю тройку, – пообещала она.

Вовик приободрился.

– Знаю, Мария Федоровна! – радостно сообщил он, – Пифагоровы штаны во все стороны равны!

В классе послышался смех.

– Как у тебя, Колобок! – выкрикнул мальчишка со среднего рядя, с непропорционально большой головой, по кличке «Головастик», – У вас, наверно с ним один размерчик!

Мария Федоровна сердито стукнула указкой по столу.

– И…, – выжидательно посмотрела на Вовку учительница.

Тот вздохнул.

– А разве у него кроме «штанов» еще что-то было? – почесал он затылок, глядя на математичку.

– У него мозги были, Колобков, – обреченно произнесла та, – Садись… Лякишева, иди отвечать!

Девчонка почти решила задачку, когда прозвенел звонок. Класс облегченно вздохнул и загудел, как пчелиный рой.

– Никто не расходится! – предупредила учительница, – После перемены – классный час!

Пробежавший мимо их парты Головастик, поставил щелбан Колобку.

– Пифагор недоделанный!

– Ах ты, ошибка природы! – встрепенулся тот, но догонять не стал.

– Ребят вы в буфет идете? – подбежал к ним Стриж.

Вовка полез шарить по карманам, отыскивая мелочь. Неожиданно вместо денег он извлек, забившуюся под подкладку сороконожку.

– Ух, ты! – обрадовался находке Колобок, – Я и забыл про нее.… Где наша Арина Родионовна? – заговорчески начал вертеть он головой.

Девочки нигде не было. На парте лежали ее неприбранные вещи. Колобок незаметно сунул в дневник Арины экзотическую гусеницу.

– Ты опять за свое, хлебобулочное изделие! – рявкнул на него Ванька, но было поздно соседка вернулась уже на место. Парень глянул на товарища уничтожающим взглядом.

Раздался очередной звонок.

– Смотрите, что сейчас будет! – прошептал Вовка возбужденным голосом друзьям, предвкушая свой новый прикол, – Лякишева! – позвал Вовик одноклассницу, – Глянь, что нам по литре задавали? – нарочито серьезным тоном спросил мальчишка.

– Зачем тебе, Колобков, ты же все равно домашку не делаешь, – отозвалась не сразу девочка.

– Тебе, что в дневник заглянуть трудно!

Тут, некстати, опомнилась Мария Федоровна.

– Арина, ты же, сегодня, отвечала у меня. Принеси мне, пожалуйста, свой дневник.

Вовка дернулся от слов учительницы.

– Кажется, я пропал!

Ванька сделал глубокий вдох.

– Ну, и придурок же ты, Круглый!

Мария Федоровна взяла дневник Лякишевой.

Вовка подскочил с места.

– Мария Федоровна, я тоже, сегодня, отвечал!

Классная отложила дневник девочки на край стола.

– По-моему ты больше молчал, Колобков. Хочешь, что бы я тебе двойку поставила? – удивленно посмотрела поверх очков на него Мария Федоровна.

– Что заслужил, то и ставьте! – пафосно произнес Вовка и кинулся к учительскому столу, пытаясь незаметно свалить на пол дневник Арины.

Мария Федоровна успела подхватить и переложила его на середину столешницы

– Пятерки тяжелые, перевешивают…, – нервно дернулась губа мальчишки.

Математичка, своей любимой, с золотым пером ручкой влепила ему жирную двойку.

– Ну, теперь, доволен, Колобков? – спросила она.