Впереди, за рулем, сидел отец Сашки, дядя Володя, своей широкой спиной прикрывая его от набегающего ветра. В коляске устроилась тетя Таня, закрытая спереди самодельным защитным экраном из оргстекла. На запасном колесе, в задней части коляски, был приторочен громадный баул с разнообразным барахлом, необходимым в палаточном лагере.

На голове у Андрея был надет открытый мотоциклетный шлем и мотоциклетные же очки, прикрывавшие глаза от попадания разнообразных летающих насекомых. Руками он цепко держался за округлую резиновую ручку, и подпружиненное седло мягко раскачивалось под ним на ухабах.

Андрей с любопытством крутил головой по сторонам, разглядывая пробегавшую мимо местность. Он уже давно не был в этих местах. В былые времена они иногда выезжали сюда порыбачить. Сам Андрей к рыбалке не испытывал никаких особых чувств, но его отец и старший брат рыбалку обожали и периодически делали набеги на многочисленные озера и речушки, имевшиеся в пойме Волги в бесконечном количестве. Андрея они брали с собой, надеясь научить премудростям рыбацкого хобби.

Местность здесь, в низине, разительно отличалась в середине лета от окружающей город степи. Пока ехали к понтонному мосту через Ахтубу, вокруг простиралась выгоревшая бледно-зеленая трава, покрытая обильно поднимавшейся с дороги пылью. Зато потом, после того как мотоцикл медленно прогрохотал колесами по неровному настилу моста, они словно бы попали в другой мир.

Деревья и трава здесь были ярко-зелеными, словно не жарило их яростное южное солнце и не обдавал порывами сухой степной ветер. Там и сям были разбросаны озера, пруды, речки, речушки и ручейки. Из-за обилия водоемов травы здесь были густыми, а деревья сбивались в рощицы и перелески. Даже и сам воздух здесь был иным, более свежим и бодрящим. Налетающий ветерок приносил запах трав и воды.

Дорога, которая после моста выглядела накатанным трактом, широкой желтой полосой пересекавшей яркую зелень, после пары развилок стала настолько узкой, что на ней едва разъезжались две машины. Теперь она не пролегала горделиво прямо, а петляла среди всех этих водоемов и рощиц.

Вдоль дороги то и дело попадались небольшие селения, хутора, а то и просто одиноко стоящие домики, окруженные невысокими заборами. В это время, после полудня, когда солнце изливало на землю максимум своей энергии, желающих показываться на улице находилось мало, так что вся местность выглядела безлюдной.

Даже вездесущая живность в это время пыталась укрыться в затененном уголке. Только коровы, встречающиеся порой на полянах, да верные долгу собаки, вылезавшие из-под заборов, чтобы лениво облаять мотоцикл, указывали, что люди все-таки здесь живут.

Ехали молча. Езда на мотоцикле, в отличие от автомобиля, вообще располагает к молчанию. Во-первых, разговаривать просто трудно – рев открытого мотора и шум набегающего ветра заглушают слова и отбрасывают все звуки за спину. А во-вторых, открывая рот, можно запросто поймать в него встречное насекомое.

Если в относительной тишине автомобильного салона молчание сгущается и даже становится тревожным, то на мотоцикле оно вполне естественно.

Андрей снова задумался о Сашке. Этим летом они в последний раз виделись на практике, да и то – как виделись? Встречались мимоходом. «Привет, привет» – и всё. Почему он предложил родителям пригласить именно его?

Впрочем, если вдуматься, позвать ему было некого. Три года назад, когда их пути разошлись, Сашка некоторое время верховодил дворовыми малолетками. Он даже пытался задирать Андрея и его друзей, но результата не добился.