Прометей Артур Денисов

Альберт водрузил корону из зеркальных кристаллов на голову Монике.

– В эту новогоднюю ночь ты будешь самой красивой, принцесса моя.

– Спасибо, папочка. – Девочка прокрутилась у зеркала, приподняв уголки платья.

Но внезапно она обернулась, заслышав дверной звонок.

– О! Кажется, пришла мама. Пойду её встречу.

Софи зашла в дом, держа под мышкой стопку наполненных картонных папок.

– Альберт, Стренд сертифицировал наши наработки. – С радостью сообщила Софи. – Мы можем приступать к экспериментам.

Альберт взял кипу бумаг из её рук и перевернул пару листов.

– «Комплементация света»? – пробурчал он. – Ты ведь понимаешь? Да? Я не смогу пойти на это. Окропить руки кровью ради прекрасного мира… Это не по мне. Если мы приступим к опытам, это, безусловно, будет дорога в рай, но через пучины ада.

– Так тому и быть. – Софи повисла на шее Альберта. – Мы спустимся в преисподнюю вместе. Позволь мне стать твоим Вергилием, мой Данте, и провести тебя через глубины преисподней.

– Софи, тебе разве не больно? – Альберт не мог забыть о нейропатической боли, что пронзала её тело от любого прикосновения.

– Через одежду не так сильно.

Альберт медленно освободился из её объятий.

– Не хочу причинять тебе и крупицы боли.

Вновь раздался дверной звонок.

– Отдыхай. Я узнаю, кого там принесло.

Софи направилась в гостиную, где обняла Монику, а Альберт провернул ручку двери и открыл её.

– Да?

Вместо ответа он получил рукояткой пистолета в нос. Сразу хлынула кровь. Он попытался сдержать её руками, но тщетно. Кровь просочилась сквозь ладони, капнула на пол и запачкала голубую рубашку.

В дом зашёл высокий мужчина в чёрной лыжной маске. Он медленно закрыл за собой дверь рукой в хирургической перчатке, не сводя пистолет с Софи.

– Деньги! Золото! Сюда быстро!

– Прошу, не бейте его. Берите что хотите и оставьте нас. – Трясясь всем телом, Софи подняла руки.

– Хорошая женушка. – Вор подошёл к ней и провёл холодной перчаткой по её щеке.

– Мама? – послышалось из гостиной.

– Это что за хрень? – Вор отступил на пару шагов. – Веди сюда всех, кто есть дома. Живо!

– Моника, иди сюда. – Софи спрятала дочь за спину, не давая ей выглянуть.

– Пусть малая принесёт деньги. – Он махнул пистолетом в её сторону.

– Нет! – На вора набросился Альберт и схватился за пистолет. – Не смей направлять оружие на мою семью!

– Ты че удумал? – Вор слегка напрягся, чтобы не сдвинуться с места.

– Проваливай! – Альберт толкнул его в сторону двери.

Вор ударился копчиком о ручку двери и машинально вдавил спусковой крючок. Прихожую озарил грохот выстрела.

Альберт спешно ощупал грудь и живот, а затем посмотрел на руки. На них отсутствовала свежая кровь. Тогда он обернулся. Он увидел, как ноги Софи трясутся, а сама она держится обеими руками за живот, из-под которых растеклось алое пятно. В этот самый момент из-за её спины на пол упала Моника с дырой во лбу.

Альберт не успел опомниться, как получил удар рукоятью пистолета по затылку. Его ноги подкосились, а голову разрывал непрекращающийся звон. Из последних сил он пытался подползти к жене, которая тоже уже лежала на полу в блестящей луже собственной крови и тянула к нему аленькую руку. Альберт хотел позвать её, но его рот лишь впустую открывался, неспособный выдавить из себя ни звука.

– Конченый идиот! – крикнул вор. – Повесил на меня мокруху. А ведь могли всё сделать по-тихому. Ты заплатишь за это. Придётся взять чуть больше, чем я планировал.

Он подошёл к Софи и со всей силы наступил на простреленный живот. Её горло непроизвольно выгнулось, а рот наполнился алыми пузырями, которые тут же расплескались на ковёр.

– Не… – едва выдавил из себя Альберт.

К этому моменту глаза Софи уже не двигались, а рука, тянувшаяся к нему, ослабла и упала на пол.

Веки тяжелели, пока полностью не опустились. Чувства медленно покидали тело. Альберт потерял сознание.

Люди в черном склонились над двумя могилами. Мелани, молодая монахиня местной церкви святой Люсии, читала погребальные молитвы с толстого обветшалого фолианта. Закрытые гробы одиноко стояли рядом с могильными ямами.

Альберт смотрел на все издалека, не в силах сдержать слезы. Но его внимание привлекла монахиня. Она хоть и старше его убитой дочери Моники, но очень была похожа на нее. Он не мог отделаться от мысли, что вот она стоит живая прямо здесь, перед ним. Наверное, именно так бы выглядела Моника, если бы дожила до 18 лет. Что это? Добрый знак свыше или очередная издевка судьбы?

Альберт пришел на похороны, но не чтобы проститься с близкими, а потому что знал, что именно здесь соберутся его знакомые и друзья, способные хоть как-то помочь ему.

– Молю, помогите вернуть ее! – Альберт встал на колени перед Николасом Кохом и Эроном Стрендом, пришедшими проститься с Софи и Моникой.

Они никогда не видели его таким. Альберт всегда был гордым, всегда решал все проблемы в одиночку и никогда не просил помощи.

– Тебе нужно успокоиться, Альберт. – Николас неловко улыбнулся, пряча за вздернутым воротом белого плаща след от петли, что оборвалась и так и не убила его. А ведь именно этого он так желал после очередного расставания с очередной возлюбленной.

– Ну уж нет! Думаешь, я спятил? – Альберт поднялся. Его выпученные покрасневшие глаза и нервная улыбка и вправду походили на гримасу сумасшедшего. – Никто в этом мире не умирает до конца. И уж точно не Софи! Об этом я уже позаботился. Да черт побери. Я стою перед вами на коленях. Прошу, помогите. Я дам вам все, только помогите.

– Прости, Альберт. – Николас отвел взгляд, почесывая свежие шрамы от лезвия на запястье, оставшиеся после расставания год назад. – Я не хочу возвращаться к тому, что мы делали в Дахау. Я приехал в Хайден-Хилл, чтобы начать новую жизнь… Не хочу вспоминать Германию… – доктор скривился от воспоминаний. – Но раз ты просишь, я не могу предать тебя. Я помогу, но радикальными методами не буду руководствоваться никогда. И точка.

– А вы, Стренд? – Альберт подполз к своему «учителю». – Мы же с Софи для вас почти что родные дети. Если бы не вы, мы бы ведь так и остались гнить в том приюте в Мюнхене.

Эрон громко прокашлялся в платок и убрал в карман окровавленную материю.

– Я любил Софи и уважаю тебя. Но я уже стар. С каждым вздохом все ближе к смерти. Я догадываюсь, что ты задумал. Это скользкая тропинка, Альберт. Соскользнешь с нее – и вступишь в бездну, окунешься в кровавый ледяной океан девятого круга ада, рядом с его владельцем. Я много грешил в жизни. Райские врата уж точно передо мной не распахнутся. Поэтому я тебе не помощник, ведь до сих пор питаю надежду, что не упаду в пучину страданий.

– Вот как. – Альберт встал, опершись на колено. – Ну и живите в своих проклятых мирах, я же из своего выберусь! – Альберт растолкал Николаса и Эрона в стороны и прошел между ними.

Он ушел с кладбища, так и не дождавшись опускания закрытых гробов. Альберт отнесся к этому максимально безразлично. Будто дубовые ящики и вовсе оставались пусты.

Николас и Стренд бросили по горсти земли в могилу. Могильщик засыпал яму, быстро орудуя лопатой. Николас обернулся, ища Альберта. Его след уже давно простыл. Он мог только завидовать его семье, тому, как они были дружны и любили друг друга до конца, ведь сам никогда таким не был. И тем более не понимал, как он мог так равнодушно относиться к их смерти.

Все переменилось после смерти Софи. Альберт отстранился от всего мира и провёл год в затворничестве в подвале нового дома, склонившись над чертежами. Ему даже хватило смелости взяться за чёрную магию, но плоды этого познания не принесли ему успокоения.

Когда спустя год он всё же вышел на улицу, его глаза ослепил солнечный свет. Впредь он никогда не снимал затемнённые очки. Но ни свежий воздух, ни мелодичное щебетание птиц не могли более порадовать его. В свете дня он видел лишь призраков прошлого, что выжигали его душу. Веселье и беззаботность других приносили ему лишь боль, а счастливые влюблённые парочки напоминали ему ту, которую он потерял.

В один из таких моментов в его голове промелькнула мысль о том, чтобы оставить память о Софи и жить дальше, позабыв о прошлом. Но твёрдая пощёчина в момент убила эту идею. Альберт не мог пойти на такое, ведь всё ещё был верен клятве, данной Софи много лет назад, когда они были детьми.

Но даже такая потеря не смогла переломить его мягкий нрав. Многие говорили о нём в Хайден-Хилле. Некоторые рассказывали о его щедрости к беднякам и попрошайкам, которым вместо денег он предлагал работу в своей исследовательской лаборатории, чтобы те могли обеспечивать себя сами, а не прозябать оставшуюся жизнь на холодных улицах. Также за свой счёт именно он построил в городе церковь святой Люсии.

Все оставили его. Надежда почти исчезла. Альберт остался одиноко сидеть на лавке в парке у леса, в котором часто бывал с Софи, и который местные называли Сумрачным лесом. Он медленно поглаживал маленькое обручальное кольцо, висевшее на шее.

– Где же ты, Софи, когда ты так нужна? – заговорил он, будто сам с собой. – После того как ты ушла, весь мир исчез для меня. Я не чувствую вкуса еды, и ни один запах мне не мил, кроме твоего.

Он достал из кармана пальто пурпурный шарф и уткнулся в него носом. Прекрасный, знакомый аромат карамели из далёкого прошлого наполнил его лёгкие. Если Николас использовал морфий, чтобы забыть о проблемах, Альберт только так и сбегал от реального мира, который приносил ему лишь боль.