ГЛАВА 2

«ШИПЯЩИЕ» КЕДЫ

Вспыхнув, магический экран принялся за дело, тщательно выискивая любые упоминания о Бале. Прокофий уже приготовился впиться глазами в страницы, когда внезапно контуры золотистого облачка стали меркнуть, и волшебный экран неожиданно погас. Не понимая, что произошло, мальчик ошарашено уставился на него. Наверное, это просто случайность, и сейчас экран снова засветится. Но темная материя все так же продолжала висеть в воздухе, не исчезая и не двигаясь с места.

Что же делать? Раньше такого никогда не случалось. Встав с дивана, Прокофий приблизился к погасшему экрану и протянул было к нему руку, как вдруг неожиданно ощутил тягучую слабость, за которой последовал резкий толчок. Ожив, экран ярко вспыхнул и зашевелился, и Прокофий полетел вперед, прямо в его мерцающую бездну.

Долгое время он ничего не мог разглядеть – яркий золотистый свет Пространства Знаний слепил глаза. Когда же взгляд немного привык, стало видно, как дома на его улице рушатся, превращаясь в кучи серых обломков, вдалеке оседают горы, словно проваливаясь под землю, и отовсюду валит густой дым, заволакивая собой Основание.

От испуга Прокофий зажмурился. Не может быть, чтобы это происходило на самом деле. Ведь он только что сидел на диване в своем доме, и все было в порядке. Но снова открыв глаза, он увидел уже иную картину: шумная толпа людей в какой-то незнакомой комнате; музыканты у дальней стены одеты в странные костюмы, в центре зала танцуют люди, и повсюду летают огоньки живого света.

Прокофий ошарашенно озирался по сторонам, не понимая, что это за место и как он сюда попал. Но тут все снова окутало туманом, а когда он рассеялся, послышались чьи-то голоса и замелькали расплывчатые силуэты. Люди сидели на мягких диванах, громко звенели бокалы с шипучкой, мужчины кричали тосты, и скромно смеялись женщины.

Прокофий поднял вверх голову – ему показалось, что оттуда исходит какой-то свет. Вместо потолка в зале был хрустальный купол, а вокруг, на пологих сводах – изумительной красоты фрески. Изображенные на них люди, хоть и скрывали свои лица под темными капюшонами, все же не смогли утаить от художника глубокой печали.

Как странно, подумал Прокофий, волшебники редко испытывали досадные чувства, никто не огорчался взрез. Он еще раз всмотрелся в загадочный потолок: что же случилось с этими людьми? От чего они так грустны? Хотя, пожалуй, видя минуту назад, как рушатся дома его улицы, Прокофий и сам почувствовал нечто сильное и гнетущее.

Но тут потолок начал таять, пока совсем не исчез, вдруг превратившись в бескрайнее небо. На этот раз Прокофий обнаружил себя лежащим в душистых травах, таких густых и высоких, что скрывали его с головой. Из своего нехитрого укрытия он видел, как впереди под белым тряпичным навесом волшебницы и колдуны в праздничных нарядах кружатся в бурлящем вальсе. Платья подхватывал ветер, от чего они становились похожими на пену в кипящем котле; деревянный пол застилали разноцветные лепестки, по которым в танце порхали туфли, заставляя дрожать хлипкие дощечки.

На миг у Прокофия отлегло от сердца – хоть что-то он увидел хорошего. Но внезапный толчок словно выбросил его из видения. Однако на этот раз он оказался не в каком-нибудь незнакомом зале, а в своем собственном доме. Он снова сидел на коричневом диване, в окружении деревянных шкафов гостиной. Там, где еще недавно висел магический экран, теперь были только темные шторы.

– С ума сойти! Что произошло? – Прокофий потер рукой холодный лоб, все еще ощущая неприятную дрожь в коленях.

Поглядев по сторонам, желая убедиться, что это действительно его дом, а не очередное видение, он замер на диване и ждал, когда стены снова поплывут и исчезнут. Но, к счастью, все осталось на месте. Прокофий обрадованно вздохнул: он и в самом деле вернулся. Огоньки живого света притаились в светильнях под потолком, – наверняка, как всегда, замышляют какие-нибудь шалости; ковер лежал под ногами, не думая таять. Впрочем, диван тоже казался вполне себе настоящим, как на глаз, – Прокофий для верности коснулся его рукой, – так и на ощупь.