— Подожди, подожди, господин, — задержал его лавочник, — Тебе-то она зачем? Давай лучше я у тебя её куплю.

— Раз она стоит всего что медных монет, мне будет выгоднее оставить её при себе. — со всем уважением отказался писарь, — С виду она дорогая, так пусть будет на зависть другим. Может, и на экзамене на неё обратят внимание.

— Ты разве разбойников не боишься? — напирал торговец.

— Ты прав, господин. Лучше спрячу, и позже отдам за невесту.

— Ну хорошо, жалко мне тебя, куплю за пятьдесят пять!

— Так ты же говоришь, что она стоит дёшево. Зачем мне тебе ею досаждать? Только выглядит дорогой. Такая вещь несёт в себе обман, не могу её тебе продать.

— Дай, я ещё раз взгляну. — снова настоял лавочник. — Откуда, говоришь, она у тебя?

— Когда шёл в город, рядом со мной, не разбирая дороги, промчался один господин. — начал осторожное повествование писарь, — Он и обронил, хочу вернуть.

— Поверю. — деловито постучав пальцем по подбородку, задумался старик. — Да, сейчас вижу, что я ошибся. Это нефрит с горы Цинчэншань [1] . Истинное сокровище! Дам тебе пятьдесят серебряных.

— Всего-то? — улыбнулся юноша, вытягивая из цепких рук торговца священный амулет. — Нет. Лучше пойду. Может в другой лавке купят дороже.

— Так, куда дороже-то?! — запротестовал старик. — Посмотри, нефрит треснул и откололся.

— И впрямь, — согласился писарь, рассмотрев подвеску. Проведя по ней пальцем, он почувствовал скол. — Можно ли её починить?

— А сколько у тебя денег?

— Немного.

— В таком случае, нельзя. Умнее будет продать.

— Скажи, господин, на горе Цинчэншань, ведь стоит даосский храм?

— Верно. И настоятелем его служит, как я слышал, бессмертный наставник У Лин.

— Спасибо, — кланяясь поблагодарил юноша.

— Подожди, принесу деньги.

— Но я же не продаю, — удивился писарь.

— Ну и иди тогда, чего людям голову морочишь? — шикнул лавочник. — Как надумаешь продавать, приходи.

Юный писарь только покачал головой, спеша скорее уйти.

И направился он прямиком к стене с объявлениями, где значилось, что всего через неделю состоится важное для него событие – государственный экзамен.

Уходя из деревни, юноша обещал, что непременно добудет на свадьбу денег, чтобы не обременять выкупом невесты родителей. Но в пути, он столкнулся с суровостью нищей жизни.

После многих кровопролитных потрясений, у простого народа имущества совсем не осталось, а потому, платить за письма крестьянам и ремесленникам было попросту нечем, да и кому им писать, если все родные живут рядом, либо же пали в сражениях на границе с монголами?!

…Как и старший брат юноши, оставив его единственным сыном в семье. А, между прочим, у них на выданье ещё четыре сестры…

Вот и понял юноша, что состояния странствующему писарю не сыскать. Напротив, денег хватало ровно на повозку, еду или ночлег, никогда не вместе. Хотя бывало, что его кормили вкусной домашней едой и давали возможность выспаться в тепле, подальше от диких зверей и злобных призраков, неприкаянными бродящих в ночи.

Последних он, необученный священному делу, боялся больше всего. Однако, вопреки предостережениям местных и путников, за длительное путешествие нечисть он почти не встречал. А если и видел, то каждый раз был спасён.

Быть может потому, что обязательно заходил помолиться о везении в храмы и обходил злополучные места стороной? И, если ему говорили уходить – уходил.

И, конечно же, благодаря оберегам, на зерно и отрез ткани выменянным родителями у монахов, вынужденных по указу императора покинуть монастыри и заняться мирскими заботами.

Тот отрез мать хранила со своего приданного, дабы позже передать старшей дочери, однако, против встреченного в лесу демона обереги не помогли. Возможно потому, что были созданы не мастером…