— Зачем же спать на голой земле? Разве ты не хочешь уснуть в тёплой постели? — она провела тонкими пальчиками по груди юноши: — Вставай, пойдём со мной.

Голос лился словно музыка, очаровывая молодое пылкое сердце. Однако тело и теперь не слушалось, сколько бы не желал юноша чарующему голосу подчиниться.

— Не пойму, твоё ли повсюду оберегающее заклинание? — мягко поинтересовалась девушка. — Никого иного я не встретила.

Юноша вновь только замычал. На сей раз от злости, поскольку, несмотря на все старания, он оставался абсолютно беспомощным!

— Что тебе снится? — продолжала красавица, — Я могу показать другой сон, приятный…

Незнакомка потянулась к лицу юноши, и тут же отдёрнула руку, словно ту уколов:

— Что это? Кто ты? — испугалась девушка.

— Сестрица? — обеспокоенно позвала её другая.

— Не подходи. — предупредила незнакомка. — Хоть вокруг него слабая иллюзия, а вот внутри… — с этими словами она поспешила встать и, обернувшись лисицей с тремя хвостами, побежала прочь. За ней последовали и остальные.

Только придя в себя, заворожённый писарь понял, какой беды ему удалось избежать. Или это был всего лишь сон?

Руки и ноги наконец поддались и начали двигаться, хотя и с трудом. Вероятнее всего, чары демона постепенно рассеивались.

Самое холодное время – перед восходом.

Благодаря молитвам, зардел рассвет. В эту ночь юноша вспомнил всех богов и предков.

С тяжестью переставляя ноги, он волок за собой скромный скарб. Тело продолжало не слушаться, потому, издали, а может и совсем вблизи тоже, его можно было принять за мертвеца. Потому, он снова молился, лишь бы не встретить по дороге опытного мечника, или чего хуже – перепуганного крестьянина с вилами.

То ли от того, что он отдалялся от злополучного камня в роще, то ли потому, что солнце поднималось всё выше, а может, из-за того, что слабела магия, силы вновь появлялись, и идти становилось легче. Хотя юноша всё ещё был перекошен и прихрамывал.

Подойдя к приворотной страже, он протянул табличку с выведенной на ней должностью.

— Писарь? — уточнил стражник.

— Да, — с трудом ворочая язык, подтвердил юноша.

— И что же ты пришёл переписывать?

— Я стра-нству-ющи-и-й пи-сарь, — всё так же, с трудом, ответил юноша. — Пишу пи-сьма и отно-о-о-шу их.

Солдат скривил недоверчивую гримасу и, дёрнув щекой, со снисхождением поинтересовался:

— Как же ты их пишешь, раз и двигаться-то толком не можешь, и даже говорить?!

— Я мо-гу! — твёрдо возразил писарь.

— Иди уже, — засмеялся солдат, хлопнув бедолагу по спине, отчего тот чуть было не упал, но удержался.

Убирая табличку за пазуху, юноша пошаркал в город.

Столица была необычайно велика и красива! Чтобы ему, деревенскому пареньку с другого конца Поднебесной, когда-то сюда попасть?! Раньше подобное невозможно было и вообразить!

Видел бы покойный старший брат, что когда-то им оберегаемый младший, вот так будет стоять посередине заполненной людьми и повозками улицы Интяня.

К обеду он вовсе расходился, лишь немного досаждало онемение в руках и ногах, словно те затекли.

Расправившись с лапшой, чтобы как можно скорее выяснить причину произошедшего, юноша первым делом направился в лавку с украшениями и, обнаружив на прилавке нефритовые подвески, уточнил у продавца:

— Скажи, господин, можешь ли ты понять, кому это принадлежит? — он протянул злосчастный кусок нефрита, снятый со своей шеи.

Недолго покрутив в руках подвеску с изображением на ней символа равновесия с одной стороны и лотоса с оборотной, старик ответил:

— Многого она не стоит. Если будешь продавать, дам тебе за неё пятьдесят медных.

— Спасибо, но я не продаю. — потянул за ленточку юноша.