Я несколько задумался, вопросов было много, но я решил задать один из первостепенных

– Как зовут меня? – и пожалел, что задал его. Светила нахмурились. Сосредоточившись на ответе, я услышал

– Мы не знаем этого.

– Вы не знаете, кто я, как умер, как выжил. Что вы знаете?

–Что ваш мозг подобно…. – Умник замолчал, но продолжил через пару секунд. – К сожалению, мы не знаем, когда он откажет. Стресс, смерть или что-то иное заставляет его сжиматься подобно сердечной мышце. Он пульсирует. Периодически включаются и выключаются отдельные зоны, области.

Теперь я решил присмотреться к нему. Но это ничего не дало. То ли я не мог сфокусироваться, то ли он расплывался перед глазами. Скорее всего, мой многострадальный мозг отказывался работать в этом направлении.

– Мы пришли к выводу, что ваше поведение в последующем будет обусловлено тем, какая из зон в настоящий момент активизирована.

– То есть вспышками. – Подвел итог я. – Сейчас я хочу жрать.

Светила наконец-то прислушались к тому, что я говорю. Может, все не так плохо? Я накинулся на еду и долго не вслушивался в их бред сумасшедшего, который они деликатно называли анамнез. Я съел все и меня даже не стошнило. Я уже приготовился отпустить какой-то умный комментарий в адрес этих пессимистов. Но не успел.

Когда я пришел в себя, хотя это и звучало несколько схематично, то понял, что светит солнце. Интересно. В палате такие мелочи не ощущались.

Я потерял сознание, обожравшись овсяных хлопьев. Очень интересно. Ну, и где медицинские светила? С ними интересно поболтать, столько всего интересного узнаешь о себе. Да, я вспомнил свое имя. Надо будет сказать жерди, похоже, он у них там главный психиатр. Его имя я так и не смог прочитать. Может, сегодня мне будет легче сосредоточиться, и я смогу это сделать.

Вместе с именем пришло воспоминание, как я выглядел, когда последний раз смотрелся в зеркало: метр семьдесят девять, темные волосы, довольно правильные черты лица, серые глаза. Фигура, конечно не как у Шварцнеггера, слишком жилистый, но и не задохлик. Руки мускулистые, со вздутыми венами. В общем, можно смотреть и не особо тошнит.

Кстати, насчет еды. Я есть хочу. Вот только солнце мешает. Откуда оно в палате? Вчера не было заметно. Или было пасмурно? Я с наслаждением потянулся. Что за черт?!

Больше всего остального впечатлило солнце. Нет, серьезно, как я раньше на него не обращал внимания? Оказывается, ощущений больше, если открыть глаза. Я открыл, и, несмотря на слепящий свет, не зажмурился.

Второй мыслью было: где я? То, что я не в госпитале, я уже сообразил. Только… как я очутился здесь?

«Ваш мозг сокращается подобно сердечной мышце. Он пульсирует».

Кажется, я начал понимать. Я ни черта не понял! Но приходится мириться с реальностью. Я не помню, как я оказался… где?

Видимо, заработала доселе неизвестная часть этого недоразумения, гордо именуемого «серыми клеточками», и все мои последующие действия стер из памяти этот многострадальный кусок…. Чтобы не выругаться, как больше всего хотелось, пришлось по буквам произнести слово «мозг».

Кусок дерьма!

Все-таки не сдержался. Ну что ж, дерьмо как дерьмо. Как вся моя прошлая жизнь. Про нынешнюю ничего вразумительного сказать не могу. Пока сам не пойму во что вляпался.

Пока я тупо смотрел на солнце, желудок заурчал. Чтоб тебя!

Я огляделся. Просто супер! Даже на рекламных проспектах Ямайка казалась слишком далекой, чтобы просто хотеть быть здесь .

Да, и еще.… Откуда я знаю, что я на Ямайке? Наверное, все-таки мозги что-то запомнили. Возник и другой вопрос. Кто это?

Девушка лежала на животе, подставляя палящим лучам свою кожу цвета сливочного крема. Оченно интересно. Не похоже, что в прошлой жизни у меня были девушки. По крайней мере, не такие… Она выглядит, как супермодель.