Домой пришла, точно побитая собака.

Иржич уже возле забора топтался.

– Никогда боле ко мне не приближайся! – отчеканила гневно. – Не люб ты мне, слышишь? Видеть тебя не могу! – пихнула в грудь растерянного парня и в лаз шмыгнула.

Слёзы утёрла, пока к себе шла, а как добралась до комнатки, в думы тягучие погрузилась и укусы соседок пропускала мимо ушей.

Несколько дней мучилась, с совестью не находила мира, покуда не решила, что найду, как с Рагнаром словечком перемолвиться опять. Недопонимание развеять.

Рагнар

Схитрил я от ревности, что душила меня который день, но уже когда был прижат Альфой к стене:

– Не часто ли бегаешь до селения?

– Сам велел за ними следить, – ответствовал ровно.

– Велел, – как ни в чём не бывало кивнул отец. Разглядывал пристально, сидя на скамье в своём доме, куда меня под благовидным предлогом зазвал. – Да только прежде не помнил я за тобой такого рвения, – подметил резонно.

– Его и не было… – а потом поведал некоторые моменты, которые высмотрел в резервации, окромя уже оговоренных, а также думы по сему поводу. И отец удивил:

– Вот и займись этим. Отдаю под твою лапу это селение со всеми его жителями и невестами. Ежели сумеешь изменить быт люда, невест более годными для брачевания сделать, стая это заметит, и тогда твои задумки по другим резервациям применим. А я хоть увижу, что и в тебе есть стержень вожака и что ты не только одиночка, которому нет дела до стаи.

– Нет его во мне, – буркнул я, прикидывая, не многовато ли растрепал? И потяну ли я на что нарвался?

– О том не тебе судить, а мне и стае, – холодно отрезал Дагр. – Только помни, себя переоценивать не стоит. Попортишь невест – не посмотрю, что ты мне сын!

– Есть у меня невеста, – напомнил отцу, хотя прозвучало так, словно себе.

– Вот и отлично, – кивнул Альфа, – отныне ты вхож в селение без моего ведома. Чинишь управу по своему усмотрению, но мне докладывать обязан, как дела и есть ли прок с твоих задумок!

На том и порешили.

Не бросился я обратно. Плевать, что сердце разрывалось от жажды Славку хоть издали увидать, к Иррэ виниться пришёл.

Тихо в дом ступил. Моя пара возилась у стола, учуяла уже, что я в лагере. Приготовила любимую стряпню. Окинул я убранство дома, с горечью осознав, что Иррэ замечательная хозяйка, вон как уют старалась создать, а я… подло с ней поступал.

Вроде понимал, а ничего с собой поделать не мог.

Со спины подошёл, поймал в кольцо рук, носом в затылок уткнувшись и родной запах втянув.

Иррэ замерла, задрожала в объятиях, всегда так реагировала. Знал, что любила меня. Крепко любила. Так любила, что от семьи была готова отречься, с отцом не находила больше общего языка. Тому я виной был…

Нужно жениться. Она идеальна для меня: как для Зверя, так и для человека. И принимала меня любым. И других к себе не подпускала, хотя ведал я, что несколько самцов возле неё круги нарезали да дом обхаживали. Пока она ритуал брачевания не прошла, по сути свободной была, но Иррэ не подпускала никого и всегда меня ждала.

Я не заслуживал её… но взял прямо на столе, лишь прогнув вперёд и задрав подол домашнего сарафана. Потом трапезничали молча, а когда уже на скамье лежали, Иррэ головой на моей груди, дыханием кожу щекоча, руку и ногу на меня водрузив, а я задумчиво оглаживал её плечо, прошептала:

– Зачем ты так с нами поступаешь?

Сначала не придал вопросу значения: думал, померещилось.

– Ты ЭТО делаешь раз за разом.

– Ты о чём? – голос охриплостью наполнил небольшую комнату.

– О ней… – прозвучало размыто, но так ясно, что прикидываться дураком было бы глупо и подло. Странно, мы никогда не говорили о том, что я часто к селению бегал. Мне казалось Иррэ не волновали мои пробежки, озабоченность и игры с мелкой. Видать, ошибался.