Я искренне не понимала, чем им насолила. Ладно, им, людям простым, кто нас растил, кормил, учил, так ведь и невесты другие почему-то любили обидеть тех из нас, кто послабее и не так красив. А я не была ни красивой, ни сильной. И друзей у меня не было…

Так ведь и другие невесты тоже не шибко дружили. Они, как и я, невестами Зверя числились! Их та же участь ожидала! Так чем же я им так насолила?

Никому зла не желала. Жила, покуда давали, да смиренно участи своей ждала. Хотя часто задавалась вопросом: «За что?» Ежели мне выпала доля стать невестой волколака, так в чём тут моя вина? Неужель доброго отношения не заслужила?

И вот, в очередной раз сбегая от Иржича и его своры, бросилась в лес через щель в частоколе, которую они часто использовали, дабы от взрослых убежать и в реке порезвиться. И плевать, что строго-настрого мне было наказано за пределы резервации не выходить, даже ежели все по грибы, ягоды ходили – мне и другим невестам в лес дорога была закрыта.

И я правда выполнять наказы старалась. Но больше не могла! Невмоготу стало, уж лучше в лесу кануть, нежели тут, среди своих, кто меня, как чужую, ненавидел и гнобил.

Бежала куда глаза глядят, запиналась, падала. Вскакивала, опять бежала. Казалось, подол платья за все ветки и кусты, как нарочно, цеплялся. А когда за сук на земле запнулась и ухнула в очередной раз, так дух из тела едва не выпорхнул.

Ухнула смачно, нога заболела жутко. Так и осталась лежать, слезами жгучими давясь. От обиды горькой, досады тягучей. Уткнулась лицом в руку и ревела, покуда слезы не закончились.

Шмыгнула носом, огляделась…

Ба! Уж вечерело. Вокруг лес тёмный, тишина зыбучая и неизвестность пугающая.

Страх накатил, но выискивать дорогу до дому в полутьме, пути не ведая… показалось верхом глупости. Глянула на дерево, может, на него взобраться да там и ночь скоротать. К тому же вдруг сверху удастся и увидать что…

Только поднялась, морщась боли в лодыжке, как волчий рык заставил замереть. Сердце чуть из груди не выскочило. Я обернулась медленно да обомлела пуще прежнего: Из-за кустов дикой малины ко мне вышел огромный волк.

Волколак!

То поняла по масти серой, только немного темней, чем у других. И размером куда крупнее простого волка. Большой, крепкий. Не в поре матёрых особей, но уже близкий к тому!

Зверей в возрасте видала, хоть они у нас в резервации и нечастые гости, но год от года заглядывали, невест подрощеных забирали, молодых смотрели. Аль прибегали, когда от врагов надобно было отбиться. Такие огромные, мощные, злобные.

А этот… знакомым показался. Смутно знакомым. Но у страха глаза велики, вот и таращилась на волколака, забывая дышать.

Отступила было испуганно, но в последний миг вспомнила: учили меня: ежели в лесу столкнёшься со Зверем нос к носу, не смей бежать – непременно гибель ждёт. И в глаза не смотри: он это за вызов примет. А ежели примет – смерть неминуема!

Вот и застыла, а Зверь меня пылающим взором жёлтых глаз обжигал, шаг за шагом подступал, покуда впритык не остановился:

– Нечего тебе делать в лесу! – утробно прорычал.

Я, упорно глядя в землю, едва не завизжала от ужаса, запоздало осознав, что поняла сказанное, а ведь не обучена их языку. Да и звучал он, как будто человеком и вслух говорено, а не в голове мужским голосом.

Оскалился жутко волколак, у меня сердечко обмерло. Зажмурилась я сильно-сильно, уж гибель от клыков ожидая, да в следующий миг одна осталась. То поняла по прохладе на коже, кою совсем недавно точно огнём обжигало дыхание Зверя.

Даже не поверила счастью. Едва дыша, огляделась – нет волколака. Покрутилась на месте, хотела уж было бежать, а потом пришла мысль поздняя, да отчаянная – пусть съест!