– Эй! – осипло крик прозвучал. Прокашлялась и вновь голос подала: – Эй!

Но Зверь не показывался. Хотя нутром чуяла: недалеко был.

Эх, жаль сразу не додумалась. Лучше бы его разозлила, он на меня набросился бы, на том бы мои мучения и закончились.

Взобралась на камень, мхом облюбленный, коленки подтянула к подбородку и стала ждать возвращения волколака.

Не знаю, с чего взяла, что вернётся, но сердце говорило: он рядом.

Притаился и ждал.

Рагнар

За мелкой долго следил. Она на камушке сидела, руками коленки обхватив, и жалко всхлипывала. А уже вечерело. Стало быть, домой не спешила, потому вышел:

– Домой ступай! – грозно рыкнул.

Девчонка глазищи распахнула, так дёрнулась от ужаса, что с валуна наземь и ухнула.

Я подступал всё ближе и ближе, мелкая точно рак пятилась. И когда я нагнал жертву, уже подпирала тонкий ствол плакучей берёзы. Вжалась в него от страха и не дышала вовсе. Застыла, таращась во все невероятно синие глаза, я недовольно ощерился:

– Я не повторяю дважды!

Мелкая уже не ревела, но и не отвечала от страха, тогда я клацнул зубами:

– Правил не ведаешь?

– Знаю, – тихонько пискнула мелкая.

– Или ты жить не желаешь?

– Не… желаю, – всхлипнула и зажмурилась, будто ждала, что я на неё тотчас наброшусь. Я даже опешил на миг. Не лгала. Как так? Любая тварь за жизнь цеплялась, а эта белобрысая дура… приготовилась умереть.

– Или, – мысль запоздало меня посетила, – ты желаешь, чтобы мы твоих присмотрщиков на куски порвали за то, что ты по лесу без их ведома шастаешь? – догадливо пророкотал.

Мелкая натянулась как верёвка тугая, один глаз открыла, в озере глубоком сомнение мелькнуло:

– Нет, им смерти не желаю.

– Тогда зачем пришла в наш лес?

– От мальчишек убегала, заплутала…

– Ежели бьют, прятаться бессмысленно, – зачем-то озвучил, что давно обдумывал, глядя на происходящее. – Сдачу давать надобно.

– Я… я… не умею, – тихо обронила человечка тощая, уже без первого страха, но ощущая Зверя опасного и лютого, который с одного укуса шею мог перекусить. Всё ещё держалась осторожно.

– Учись!

– Зачем?

– Тебе разве не сказали, кто ты?

– Подстилка разовая? – брякнула мелкая, зардевшись точно маков цвет.

– Это кто такое сказал? – прищурился я.

– Мальчишки, – поджала губы Славка.

– Много они понимают в подстилках, – буркнул недовольно. – Ну, допустим, ежели так? – пророкотал я, мелкая по стволу ещё сильнее размазалась, во все очи на меня глядя. А я мордой близ лица её вёл, следя, как будет реагировать на близость. Она боялась, тряслась как лист на ветру, но, кулачки сжимая, с места не тронулась.

– Коль Зверю обещана, не смеешь лицом в грязи бултыхаться! – рыкнул негодованием. – Учись себя защищать да сдачу давать! Аль бегать для начала быстрее других. Волколаки – воины, они ценят сильный дух пусть и в слабом теле.

– И мне это поможет? – дрожали губы мелкой.

– Супротив Зверя – нет, но своим навалять – за раз.

– Как же я могу кому-то навалять, ежели они все больше и сильнее меня?

– Для начала бегать учись, – клацнул клыками сурово. – Ежели вот такой тощей, плачущей и хилой вырастишь, тебя первой догонят и порвут голодные до молодой плоти самцы.

Девчонка сморгнула испуганно.

– А ежели бегать быстро буду – удеру? – с робкой надеждой.

– От Зверя не убежать, – даже не собирался обнадёживать. – А вот от своих…

– Бегать! – хлопнула ресничками девчонка.

– Бегом! – рявкнул я, и мелкая запнувшись о свои же ноги, упала мне под лапы. Я в бессилии мотнул головой.

Ощерился грозно, и Славка спешно подскочила, в подоле путаясь, да прочь побежала в темноту подступающей ночи.

А я за ней для пущей суровости сиганул да зубами клацнул, удачно ткань зацепив. С удовольствием дёрнул до треска.