– Зачем? – вперил тяжелый взгляд в ученицу бабки Софы. Молодуха от страха икнула:

– Так у нас принято, – глупо прозвучало, и Роден за косу девку схватил, вверх дёрнул, пока она, повизгивая и рыдая, на ногах не оказалась.

– Зачем? – процедил яростно, склонившись к ней.

– Дитя малое ещё было, – сбивчиво лепетала, дрожа от страха Варка. – В нём и душенька... не закрепилась толком, а землица... сил даёт, огонь же... их забирает. А вот тепереча тризна минула, душа окрепла, тело увидала...

– Она жить будет? – не поверил ушам Альфа.

– Душа? Да, – закивала рьяно молодуха.

– Дочь! – рявкнул Роден, ещё и встряхнув девку от нетерпения.

– Как же– е– е... – проскулила она, пуще слезами давясь, – тело– то мертво– о– о. Я лишь дух укрепила– а– а– а, дабы дальше мог...

Отбросил девку Роден – кулем рухнула наземь и завыла от новой боли Варка.

– Покажи! – приказал сурово, ни на миг не проникшись жалостью к человечке. И слову её не поверил. Раз сбежала, труп украла и схоронила, то и теперь могла соврать! Своякам хоть и верил, но желал убедиться в том, что дочь мертва, лично.

Могилку отыскали на опушке леса близ крохотного села жалких человечишек. Земляной бугорок, камнями обложенный.

Велел копать Альфа. Его верные волколаки тотчас бросились выполнять, а Варка отвернулась, губы кусая и причитая тихо– тихо:

– Не оскверняйте, – молила слезливо. – И без того душеньке тяжко... Потеряться может.

Но Роден не слушал – убедиться желал, что ежели в могиле труп ребёнка, то на нём нет следов убиения.

Крохотный свёрток распахнули.

Девка дышать забыла, а Альфа носом потянул – мертва плоть! Девочка! И нежилец ровно столько, сколько времени прошло с момента посмертных родов Карры. Вроде чиста от насилия, но усомнился было, что его дочь. Опять носом повёл – кровь на бледно– зеленоватом тельце и ткани принадлежала супруге. Её родовая... малышка даже не обтёрта... и пуповинка...

– Сжечь! – отдал короткий приказ. – Своих мы сжигаем! – тише, но так же чётко, будто для ушей недалёкой ученицы бабки Софы сказано.

– Но душа... – Варка воспротивилась.

– Слабые духом – не наша кровь! Лишь сильные выживают и находят дорогу обратно, на землю. Ежели душе будет надобно, зацепится за новую жизнь!

– Бабка Софа велела захоронить, – пробурчала девка. – Потому я и сбежала. Вы бы не позволили...

– Ведьма! – рыкнул Роден. – Она! ОНА!!! Убила мою дочь и жену!

– Неправда! – возмутилась молодуха.

– ОНА живот ей вспорола!!! – припечатал обвинение.

– Никогда наставница горя никому не чинила, – упиралась Варка, осмелев к удивлению Альфы. – И Карру спасти желала, – произнесла с чувством, позабыв что Зверя страшится надобно. Твердила как заклинание, что ежели удастся, судьбу сможем люду поменять. И вас это остановит бесчинства творить! – смотрела на Альфу широко открытыми глазами, хотя никто не имел права так долго держать зрительный контакт: это было равносильно вызову.

– Но не вышло, потому и попробовала дочь вашу вытащить из чрева. Хоть так спасти, но девочка уже была... – ахнула от боли девка, когда её дёрнул к себе за руку Роден:

– Живот вспороть?

– Надрез сделала, малышку достала, уложила и спасти пыталась... – упиралась молодуха, искусав до крови губы от боли, что причинял ей жесткий хват Зверя.

Замер Альфа, долго Варку взглядом ощупывая и запахи изучая. Люди – жалкие твари, их страхи – налицо, а волнения и ложь всегда имели запах. Они для любого зверя лёгкая добыча.

– Ежели узнаю, что солгала, убью всех, кто тебе дорог.

Девка глаза опять опустила:

– Так нет никого у меня. Твоё племя всех истребило, когда я ещё во младенчестве была.