Вот тогда и на меня блажь находила. К ней ложился рядом и чувствами её травился, покуда они меня не переполняли настолько, что срывался прочь к своим, где спасение было...

А в лагере отцу Иррэ, Арому, говорил свои наблюдения по поводу самок человеческих и нашей крови. Он ведь знахарь, авось, что надумает и Альфе передаст.

Мы не были дружны с Аромом, особенно после того, как я с его дочерью стал жить. Но волколак мудрый, личное и дела стаи не смешивал. Пусть не благодарил в открытую, не допытывался, откуда мне то или иное известно. И с каждый моим изысканием, его интерес возрастал.

Пока в один прекрасный день на очередном гоне он Альфу не уговорил дать невестам зелья . Дагр не рискнул всеми. Одной – самой крепкой и не третьей по роду. Ещё до начала...

Я сам не ведал о том, что за питье там было, но самка не загнулась в муках боли, не сдирала с себя шкуру, а на гоне была самой выносливой и быстрой. И даже первый натиск Зверя пережила...

Так что да, зелье пришлось по нраву Альфе.

Аром заслужил от него скупое «отлично». Я не желал перетягивать лавры и даже не ждал благодарности от отца Иррэ, но он обронил, торопясь мимо, когда Имар, ту самую девицу на руках в лагерь принёс, требуя помощи:

– Ты достойный сын отца.

На миг меня охватило чувство, что лучшей похвалы не существовало. Но усмирил бой сердца после первых глупых эмоций. Меня осенило: куда важнее знать, что у стаи появилась первая зацепка на пути к выживанию!

9. Глава 9

Глава 9

Рагнар

Несколько лет спустя...

Годов тринадцать Славке грянуло, когда заметил, что девочка уже была не мелкой и трусливой. Молодая самка: крепкая, ловкая, задорная и даже дерзкая. До такой степени привыкла ко мне и моим клыкам, что уж не страшилась игр наших. Вызов бросала и бежала, подол задрав да коленками голыми сверкая. А ещё смеялась... смеялась так заразительно, что глох я от этого, слеп от чистоты её...

Однажды гонясь за сорванцом– Славкой, забылся в пылу охоты. Нагнал жертву да повалил её наземь... Кровушка в башке от долгого бега аж грохотала. Сердце как очумелое колотилось. От дурмана сходя с ума и не в силах оторваться от манящего запаха, жадно носом по ней вёл от шеи... по груди, заметно подросшей, сейчас жадно вздымающейся и упругими бугорками теснящей узкий верх рубахи под сарафаном. Скользил, обнюхивая, вниз, пока в развилку между ног не упёрся... Меня точно молнией прошибло первобытным голодом. Так ослепило...

Славушка

– Прочь пошла! – грозно рыкнул. Я обмерла, хотя и без того застыла на земле, пошевелиться страшась. Уже на раз отличала, когда он правда злился, когда его голос наигранно звучал. А сейчас он был не в себе...

– И седмицу не приходи, – добавил, люто глазами сверкнув, – иначе задеру... – и мощным прыжком в кусты сиганул, протаранил ветки и был таков.

Я ещё несколько секунд лежала, боясь дышать, да в небо пасмурное глядела. Сердечко гулко– гулко стучало, кровь горяча.

С землицы поднялась, воздуха хватанув полной грудью, да бегом до села бросилась, подол удерживая, чтобы не шибко кусты цеплял.

В животе странное чувство было: не то томило, не то тянуло... И уже который день меня оно не покидало.

Домой пробралась крадучись. Покуда никто за мной не следил, хотя теперь приходилось удирать из села окольными путями. Иржич со своими друзьями караулил, и ежели б не быстрота бега, не видать бы мне тренировок с волколаком. А он единственный, кто меня не ненавидел, пусть и не любил шибко, но и не отказывал в помощи.

А вот Иржич, поганец, всё равно находил, как достать. Когда возвращалась из лесу, несколько раз залавливал у щели в частоколе, а пару раз – уже на подходе к хоромине в крыло невест.