–Иваныч,– влез Женёк,– что-то я не пойму тебя. Корона, пескари… Мы на рыбалку собираемся, что ли?

–Почти, Женя, почти. Только рыболовные снасти – это наша логика. А рыба сегодня очень хищная. Ей неважно, кто ты: друг ли, ребёнок ли, инвалид… Вот Андрей выразился, что это как бы его не касается. А, тем не менее, его же два дня в КПЗ продержали. Коснулось. Меня несколько раз уже арестовывали! Видишь ли, очень часто я оказываюсь рядом с местом преступления! Я ведь зачем про трагедию в Лысых Горах заикнулся? Мы же об этом все передачи смотрели и все заметки в газетах читали. Я понял, Андрей, почему ты выжил там.

–Почему?

–Тебя спасла логика. Тогда, когда у всех она должна была быть отключена перед страхом смерти. Понимаете, в критической ситуации человек ориентируется на свои животные качества, чувство самосохранения гасит мыслительную деятельность. В такие моменты люди могут наброситься друг на друга. Они постоянно ждут нападения, и любой неосторожный поступок может быть роковым. Андрей прошёл этот жестокий тест на стрессоустойчивость. Он определил, кто преступник, и нашёл единственно верный способ его задержать.

–Я не пойму, Александр… Иванович, зачем вы мне всё это говорите? – подозрительным тоном спросил Андрей.

На этот вопрос ответил лейтенант:

–Андрюх, мы рассчитываем на твоё участие.

–В чём?

–В нашем… неофициальном расследовании. Я, ты и Иваныч.

–Да вы что, обалдели совсем!?– вскричал Андрей. – Где я, и где расследование!? Тут вам настоящие следаки нужны. И они есть. Тут у нас реальный шизоидный маньячелло. Это же не алкаш после пятнадцати суток КПЗ.

–А мне показалось, – улыбнулся лейтенант, – Ты пацан ничего. И удар держишь. А вместе мы и маньячеллу твою упакуем33.

–Это как? Будем охотиться за ним втроём что ли? Знаете, чем это может вылезти? Ты-то, хоть, полицейский. А мы кто?

–Как полицейский, я постараюсь воспользоваться конфиденциальной информацией. Знаю, за это можно и вылететь с работы с громким вонючим звуком…

–Преступник должен сидеть в тюрьме. – сказал Иваныч. – А пока только мы с тобой и ещё несколько ни в чём не повинных мужиков были задержаны. Следствию нужна помощь. Были же раньше народные дружины. И люди туда шли не по принуждению или за зарплату, а за идею. Сегодня это звучит как пустые пафосные слова. Но мы-то не пустые.

Наступила пауза. Лейтенант и учитель напряжённо всматривались в глаза Андрея. От его решения могло многое измениться. Но студент с детства был очень осторожным человеком, и принять решение, даже по Бусидо, ему было все-таки часто непросто сделать. Особенно, когда вариантов было только два. Так и сейчас. Согласиться значило заблаговременно обречь свою жизнь опасности. Свою, и своей матери. Да, и надо не забыть, что к концу лета рядом с домом должен стоять приличный омёт сена. И это не смешно. Отказаться – и всё равно быть лишённым покоя, жить в постоянном ожидании трагедии. «Нас – не нас? Сегодня – не сегодня? Поймали – не поймали? Он – не он?..»

Наверное, всегда лучше быть в курсе новостей и событий. Тогда будешь точно готов ко всему. Надо соглашаться. Ещё Андрея сильно беспокоила фигура самого Александра Ивановича. Когда он молчал, то его вид вызывал нездоровые подозрения. Имея внушительную тучность в тридцать семь лет при маленьком росте (а весил он около девяноста кг, на первый взгляд), он на удивление представлял собой вполне заурядного человечка с карими глазками за обычными очками для близоруких, с большим мостовидным верхним зубным протезом с золотистым напылением. Увидишь такого – и пройдёшь мимо, даже не вспомнив. Но как только он начинает говорить, и всё меняется. Андрей ещё раз отметил странный голос, похожий на голос священника, или певчего. Нет. Тут что-то не то. И в этом надо разбираться. Тогда точно нужно соглашаться на предложение лейтенанта.