– Распорядись сделать бульон! Да понаваристей! – попросила я Веру.

– Ты голодна? – удивилась служанка, но исчезла.

Нет, я вовсе не хотела есть, а вот мужчине, что сейчас лежал в соседней комнате нужно было набираться сил, и попробовать дать ему жидкую, но питательную пищу показалось мне не такой уж плохой идеей.

Получив через некоторое время куриный бульон и избавившись от служанок, якобы хочу поспать, я шмыгнула в коридор и увидела, что опочивальню Хозяина охраняет один из домработников.

– Пусти, – потребовала я.

– Нет, – домовой преградил мне дорогу и раскинул руки в стороны, – он не разрешает к себе никому, даже нам.

Даже. Я фыркнула и отодвинула мешавшего мне карлика руками. Будет он мне тут указывать, куда ходить, а куда нет. Это я тут Хозяйка! Слуга немного сопротивлялся, пытался впиться в мою руку своими когтями, но я отмахнулась от него, вытолкала за дверь и закрыла ее плотно, крикнув:

– И я не разрешаю нам мешать!

Хозяин лежал на кровати на спине, белый, как простыня. Никто его даже не раздел. Кинули, уроды, на покрывало и смылись. Тру́сы! Видите ли, нельзя подходить. Взгляд у него был плавающий, еле фокусировался, и я, тяжело вздохнув, начала мужчину раздевать.

Он меня видел и слышал, я поняла это, едва к нему прикоснувшись. Холодный, практически синий, едва дышавший, но живой, он все понимал.

– Хреновая у тебя охрана, скажу я тебе, прошмыгнула, как нефиг делать.

Глаза на мгновение на мне сосредоточились, он испустил длинный выдох.

– Понимаю твое недовольство, но ничего не поделаешь. Пока. Потом можешь наказать, прибить, потом еще раз наказать. В общем, сам решишь! Кто я такая тебе указывать? Только сейчас тебе нужен хороший уход, который ты своим слугам запретил. А они, идиоты, слушаются.

Он закрыл глаза, всем своим видом показывая, что видеть меня не хочет. Ну и ладно! Взяв из ванной полотенце, я нашла тару, набрала в нее теплой воды и умыла своего Хозяина от грязи. Потом протерла сухим, чтобы не замерз и, чуть не надорвавшись, перекатила в кровати, чтобы накрыть одеялом.

Так, отлично, первая часть балета выполнена, а что дальше? Честно говоря, у меня не было достаточного количества знаний, чтобы понимать, как поступить. Вот Лариска, та бы справилась! Будущая умничка и светило всей медицины, эта девочка бы запросто расписала план мероприятий, но ее рядом не было, и я стала действовать интуитивно.

Присев на край кровати, я стала гладить Хозяина по лбу. Так мне однажды довелось облегчать боль своему братику, когда он подхватил свою первую в жизни простуду и испугал нас всех высокой лихорадкой. Я вкладывала в движения всю свою скорбь и тоску, все сожаление по поводу произошедшего.

– Пока не наберешься сил, меня отсюда не прогонишь, – сообщила я. – Поэтому расслабляйся и получай удовольствие. Потом хоть в подвал с сеном посылай.

Белояр опустил веки и провалился в сон, а я продолжала гладить его, напевая под нос старую колыбельную, которую мне когда-то пела мама. Так и просидела я рядом с ним несколько часов, глядя как час за часом к его коже возвращалась краска, а в тело – жизнь. Утром за окном запели птицы, и я, опустившись на пол на колени, положила голову на кровать и взяла своего воителя за руку. Так и уснула, в блаженном ожидании его выздоровления.

Меня разбудил шорох и движение рядом с головой. Оказалось, он проснулся, и перебирал пальцами мои растрепанные волосы.

– Привет, – устало сказала я. От сна в неудобном положении затекло все тело, и было страшно больно хотя бы просто повернуть шею. – Вижу, тебе получше?

Собрав свою волю в кулак, я поднялась и подоткнула подушки под спину своего пациента, чтобы придать ему полусидячее положение.